Один из основателей правозащитной организации Electronic Frontiers Foundation (EFF), ДЖОН-ПЕРРИ БАРЛОУ, объяснил корреспонденту "Ъ" ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО, почему он вступился за скандальный ресурс.
— Ваши слова "Первая серьезная информационная война началась, поле битвы — WikiLeaks, солдаты — это вы" стали девизом тысяч интернет-активистов, объявивших кибервойну противникам Джулиана Ассанжа. Что особенного в WikiLeaks?
— До WikiLeaks ни один сайт не публиковал секретных документов в таком количестве и так систематично. Есть сайты с компроматом, но они чаще всего распространяют слухи, а тут — прямые и неопровержимые доказательства. И каждый может почувствовать себя причастным к этому, ведь копаться в документах WikiLeaks может любой. Это и сделало его мишенью для проправительственных сил и противников свободы распространения информации в интернете. И потому так важно его защитить. Ведь если они смогут остановить WikiLeaks, значит, они смогут остановить что угодно. Настал переломный момент: победят либо власти с их желанием контролировать все и вся, либо свобода слова. WikiLeaks — это уже не просто какой-то сайт, это лакмусовая бумажка демократии.
— В США и других западных странах политики призывают запретить WikiLeaks и привлечь Джулиана Ассанжа к уголовной ответственности за шпионаж или терроризм. Чего они так боятся?
— WikiLeaks — это начало конца того мира, которым они привыкли управлять, мира, который был подвластен им. Они не хотят терять власть и контроль. Потому и кричат на всех углах, что WikiLeaks подвергает риску жизни людей. На самом деле WikiLeaks может спасти жизни многих, ведь если граждане США, к примеру, узнают правду о том, что творится в Афганистане, они будут давить на власти, требуя вывести войска из этой страны, и солдаты перестанут погибать непонятно за что. Властям это невыгодно. Они хотят сохранить расширенные полномочия, делегированные им в условиях войны с террором.
— Премьер России назвал арест Ассанжа нарушением общепринятых норм демократии. "Если демократия, тогда полная. Зачем же господина Ассанжа в тюрьму упрятали? Это — демократия? — спросил Владимир Путин и, обращаясь к властям США, добавил: — У нас в деревне так говорят: чья бы корова мычала, а ваша молчала". Что вы думаете по поводу этого высказывания российского премьера?
— Ну что я могу сказать? Он прав (смеется). Я гражданин США и люблю свою страну, что не мешает мне критиковать поведение ее властей. Их лицемерие меня поражает. И те российские чиновники, которые сейчас упрекают власти США в применении двойных стандартов, к сожалению, правы.
— А каков реальный эффект от публикаций WikiLeaks?
— Уверен, что от разоблачений WikiLeaks будет эффект. Возможно, не сразу, а в долгосрочной перспективе, но он будет. Такие вещи не происходят за одну ночь. И потом, не забывайте, что из всех попавших к WikiLeaks дипломатических телеграмм пока опубликовано чуть более 1%. Не торопите события.
— Сторонники WikiLeaks со всего мира объявили кибервойну противникам ресурса. В рамках операции "Возмездие" они уже неделю ежедневно предпринимают хакерские атаки на сайты организаций, которые либо вставляют WikiLeaks палки в колеса, либо отказываются сотрудничать с ним. Вы поддерживаете деятельность хактивистов, как они себя называют?
— Я признаю, что имею определенный моральный авторитет в киберпространстве, но я не могу приказывать людям, что им делать. Своим высказыванием о поле битвы и солдатах я просто хотел мобилизовать людей на защиту WikiLeaks, хотел призвать их создавать зеркальные копии ресурса, чтобы сохранить его контент. Таких "зеркалок" уже несколько сотен.
Что касается хактивистов, то я не поддерживаю их действия. Собственно, я так и написал в своем микроблоге на Twitter: "Извините, но я не поддерживаю DDos-атаки на mastercard.com. Нельзя защищать право людей на информацию, пытаясь заставить кого-то замолчать". Вы не поверите, но после этого поста неизвестные хакеры атаковали сайт моей организации — EFF. Не исключаю, что это был дружественный огонь. Какая-то у меня очень дезорганизованная армия получилась (смеется).
Однако я все же верю, что мы победим в этой войне. Мы просто обязаны. Слишком много поставлено на карту. Для меня лично это как минимум вопрос того, будут ли мои внуки жить в мире, где есть свобода слова и информации. Думаю, что ответ на этот вопрос мы получим в ближайшие недели.