Неожиданный успех фильма "Молох", прямо с монтажного стола улетевшего в Канн, поверг в смятение наши средства массовой информации. Екатерина Андреева в программе "Время" назвала петербургского режиссера Александром Скуратовым, а Татьяна Миткова — Александром Сокуровым с ударением на первое "о". Создается впечатление, что к появлению фильма не были готовы, что он выскочил на художественную сцену как черт из табакерки. И это действительно так.
Первая премьера "Молоха" проходила в Госкино в обстановке повышенной секретности. Формально это был просмотр-сдача для руководства Госкино, хотя при нынешнем положении вещей запретить Сокурова не решился бы и Господь Бог. Фактически это был первый осторожный зондаж общественного мнения. Список приглашенных журналистов составлялся с санкции режиссера — в основном это были проверенные люди, не запятнавшие себя крамольными публикациями и не заслужившие гнева мэтра.
Сокуров всегда имел проблемы с представлением своих фильмов московской журналистской тусовке, которую он считал испорченной и враждебной ему и с которой он на несколько лет вообще прекратил контакты. Правда, теперь все несколько изменилось — режиссер выработал формулу общения с чуждыми ему аудиториями. Сокуров поблагодарил за внимание к его фильму, предупредил, что это даже не пресс-просмотр и чтобы до официальной премьеры журналисты не вздумали печатать рецензий на "Молох".
Во второй раз фильм представили более широкому (но также ограниченному) кругу светской публики в московском кинотеатре "Стрела", который почему-то называют "кинотеатром ХХI века". На сцену вышла съемочная группа и продюсер фильма Виктор Сергеев. Сокуров явно выглядел режиссером века ХХ, держался вызывающе скромно, кротко смотрел в пол, всех благодарил, закончил свою речь словами "Низкий вам поклон" и поклонился.
В Канне на пресс-конференции Сокуров поблагодарил всех, кто помог сделать картину, в частности директора фестиваля в Локарно Марко Мюллера, который в критический момент выделил небольшую сумму. Сокуров опять благодарил журналистов за внимание к фильму и терпеливо отвечал на их вопросы, хотя некоторые своей "девственностью" его явно раздражали. "Ну подумайте хоть немножко сами!" — сорвался он однажды. Когда кто-то спросил, действительно ли Гитлер не знал о существовании Освенцима, Сокуров возмутился: "Разве непонятно, что он актер, что он все прекрасно знал?!"
Официальный просмотр, поставленный на позднее время (22.00), прошел как обычно: часть публики — но небольшая — покинула зал, съемочная группа поднялась по каннской лестнице и во время просмотра сидела в зале, в конце она встала, и публика обратила к ней вежливые аплодисменты.
После премьеры Сокуров дал более 40 интервью французской, итальянской, немецкой, американской прессе. В целом она была к нему достаточно доброжелательна — даже отрицательные рецензии звучали уважительно. Некоторых журналистов Сокуров выгнал за непрофессиональные вопросы. Вообще, он сказал, что это "не его люди, не его мир, не его фестиваль", но он готов дать сколько угодно интервью, чтобы помочь выходу фильма в прокат, студии и немецким партнерам. Он (по крайней мере, по его словам) не рассчитывает на приз в Канне, вполне доволен тем, что фильм здесь представлен, и после переговоров в Париже возвращается в Петербург, где выпустит телевизионную версию "Молоха", запустит документальный фильм и будет собирать деньги на один из трех художественных проектов.
АРИНА ВАСИЛЬЕВА
У Сокурова всегда были проблемы с представлением своих фильмов журналистам, и несколько лет он вообще отказывался от контактов. Теперь режиссер выработал формулу общения с чуждыми ему аудиториями — он их благодарит