О том, как теперь будут строиться взаимоотношения России и De Beers, спецкорреспонденту Ъ ЕЛЕНЕ Ъ-КИСЕЛЕВОЙ рассказал глава Гохрана и замминистра финансов ВАЛЕРИЙ РУДАКОВ.
— Что меняется на мировом алмазном рынке после публичного отказа De Beers от роли монополиста?
— Для нас ничего не меняется. Нет никаких оснований для паники. Принципиальное отличие России от остальных алмазодобывающих стран — наличие собственной бриллиантовой промышленности. Так чего нам бояться, чего паниковать: вот, мы бедные, De Beers нас бросила, мы теперь сироты несчастные?
— Так что же произошло на самом деле?
— De Beers всего лишь объявила, что меняет рыночную стратегию: хочет разделить с остальными участниками алмазного рынка затраты на его поддержание. На самом деле у De Beers ведь уже давно нет монопольного положения. Последние четыре-пять лет договор с корпорацией имеет только Россия. Ни Канада, ни Австралия, ни Ангола, ни другие алмазодобывающие страны уже давно не связаны с ней торговыми соглашениями. Монополии De Beers просто не существует.
— Тогда зачем вообще договариваться с De Beers?
— De Beers всегда занималась поддержанием мирового рынка. Думаю, сам факт ее присутствия на этом рынке — фактор стабилизирующий независимо от того, как будут выглядеть взаимоотношения основных алмазных продуцентов. Алмазный рынок — вещь крайне деликатная, не терпящая жесткой конкуренции и ценовых войн. Если хрупкое равновесие нарушится, это будет гибельно для всего алмазного сообщества. Поэтому соглашения между алмазодобывающими странами в какой-то форме все равно будут существовать — будет ли это, как некоторые говорят, "алмазная ОПЕК", или нечто другое, например, двусторонние соглашения. А De Beers никуда с рынка уйти не может. Думаю, с ней будут установлены какие-то новые формы сотрудничества.
— Значит, новый договор России с De Beers неизбежен? Если да, то чем он будет отличаться от действующего?
— С De Beers мы поведем себя как нормальные переговорщики: будем искать такую конфигурацию отношений, которая бы увеличивала наши прибыли. Вот и все. Если мы увидим, что в новых условиях новые соглашения дают преимущества России, значит, пойдем на эти соглашения. Но, откровенно говоря, я вижу один спорный момент. Нам уже не под силу продавать De Beers сырье в таких объемах, особенно в ассортименте "полного среза", без ущерба для собственных ограночных производств. Вот это в соглашении мы и должны обязательно менять. Мы должны вернуться к старой формуле. Десять лет назад смысл соглашения состоял в том, что De Beers обязана купить все алмазы, которые Россия считает необходимым продать на внешнем рынке. Мы всегда признавали необходимость торговли на внешнем рынке только с De Beers, но продавали лишь то, что считали нужным продать. А то, что считали нужным оставить в резерве или отдать своим предприятиям,— это наше. А сегодня мы продаем "полный срез" добычи. Теперь для нас это немного в тягость. Правда, De Beers может и не пойти на изменение условий. Тогда будем искать компромисс.
— Когда правительство планирует начать переговоры?
— Начнем с внутренних консультаций — они уже, собственно, начались. Есть несколько заинтересованных сторон: АЛРОСА, правительство Республики Саха, правительство России, Минфин, Гохран, Минэкономики. Сначала всем нам надо выработать единую точку зрения. Ведь, например, есть мнение о том, что пока вообще ничего трогать не надо. То есть до конца следующего года, когда заканчивается срок действия соглашения, пусть оно и действует. Но есть и другая точка зрения — трогать надо! В части объемов и ассортимента продаж — уже сейчас, потому что наши гранильные заводы загружены всего на 60-80%, причем при работе в одну смену. Я убежден, что через пять лет Россия вполне способна гранить все свои алмазы. Ну, за исключением индийского "товара" — его просто нет смысла брать. В мире широко развита огранка давальческого сырья. Большинство израильских и бельгийских диамантеров гранят значительную часть товара в Индии, Китае, других странах. К нам поступают десятки обращений от индийских компаний, готовых покупать у нас "мелочь" или гранить ее на давальческих условиях. Но наши предприятия не могут этого делать — руки связаны соглашением с De Beers.
— Смогут ли, на ваш взгляд, основные алмазодобывающие страны договориться и создать "алмазную ОПЕК"?
— Надеюсь, да.
— А какие страны могли бы в нее войти? Возможно, какие-то переговоры уже идут?
— В первую очередь это страны, где работает De Beers: ЮАР, Ботсвана, Намибия. Далее — Ангола, Австралия, Канада, Россия, в меньшей степени Бразилия, Индия. Есть еще крупные потенциальные производители в Африке, Конго и Сьерра-Леоне, но они пока вне рынка из-за региональных конфликтов. В конце июля в Лондоне прошло заседание рабочей группы по "конфликтным" алмазам, где присутствовали все заинтересованные стороны: и добывающие страны (кроме австралийцев), и перерабатывающие — Бельгия, Индия, Израиль, США. Мы впервые приняли участие в совещании такого уровня и наконец вошли в переговорный процесс уже на многосторонней основе. Думаю, это в интересах всего алмазного сообщества.
— Но почему Россия до сих пор не участвовала в урегулировании проблемы "кровавых" алмазов?
— Как говорят наши коллеги в Англии и ЮАР, это было просто технической ошибкой, они об этом сожалеют. Главное то, что мы начали сотрудничать и нормально понимаем друг друга.
— И наконец еще об одном способе решить алмазные проблемы России. В последнее время много говорят об израильском диамантере Льве Леваеве — что сотрудничество с ним может стать для России альтернативой контракту с De Beers. Что вы думаете об этом?
— Альтернативы De Beers нет, и не нужно ее искать. Что касается Леваева, то у нас любят демонизировать талантливых людей. Леваев построил в России два гранильных завода (в Москве и Перми.— Ъ). Думаю, что его главный интерес в России — загрузить их сырьем. Все остальное — от лукавого.