премьера / опера
Оригинальное прочтение оперы Николая Римского-Корсакова "Моцарт и Сальери" на днях представили в Оперной студии Национальной музыкальной академии имени Петра Чайковского. В версии Александра и Татьяны Сенько роль Моцарта играют сразу три актера, слепой скрипач заменен белокурой красоткой, а закулисный хор выведен на сцену. По мнению ЛЮБОВИ МОРОЗОВОЙ, постановка при этом не утратила классических черт.
Опера "Моцарт и Сальери" — уже третья яркая работа режиссера Александра Сенько и его сестры, дирижера Татьяны Сенько. К партитуре конца XIX века они обратились после двух авангардных опусов — "Палаты #6" Владимира Зубицкого, написанной в начале 1980-х, и оперы Аллы Загайкевич "Числа и ветер", созданной в середине 1990-х. То, что после них постановщики возьмутся за камерную оперу столетней давности, оказалось большой неожиданностью, к тому же в "Моцарте и Сальери", на первый взгляд, даже негде развернуться: эта компактная 40-минутная драма на основе пушкинского текста с незначительными сокращениями, в которой участвуют лишь два вокалиста,— легкая добыча для лентяев с факультета музыкальной режиссуры.
Серьезность, с которой Александр и Татьяна Сенько подошли к этой опере, удивила бы, пожалуй, и самого Римского-Корсакова. В творчестве самого плодовитого оперного фантаста "Моцарт и Сальери" — это пограничье между музыкальными сказками ("Снегурочка", "Садко" и т. д.) и историческими драмами ("Боярыня Вера Шелога", "Царская невеста"), которыми он пару лет увлекался. История об отравлении Моцарта завистником Сальери холодит кровь, конечно, но не выходит за рамки исторического анекдота.
Александр Сенько, взглянувший на творчество Римского-Корсакова сквозь призму постмодернизма, расставил акценты иначе: "Моцарт и Сальери" — это перефразированная притча о Каине и Авеле, полная символов и аллегорий. Чтобы ее оживить, необходимо сначала разобрать архетипы на составляющие, а потом собрать образ заново. Отсюда сразу три Моцарта на одной сцене: балагур, философ и музыкант. Моцарт-балагур в исполнении тенора Михаила Гнатюка — ни дать ни взять главный герой фильма "Амадей" Милоша Формана. Моцарт-философ, которого играет тенор Дмитрий Фощанка,— образ ученого и провидца, растиражированный академической культурой. Моцарт-музыкант в исполнении пианиста Виталия Лымана — это говорящее само за себя музыкальное наследие композитора. Все втроем на сцене появляются не сразу: сначала возникает балагур, затем его место занимает философ, после молчаливо выходит музыкант, чтобы сыграть на рояле,— вместе они появятся в сцене отравления, где Сальери передаст кубок Моцарту-музыканту, а ядовитый напиток выпьет висящий под потолком Моцарт-балагур. Им всем противостоит Сальери (в его незамысловатом образе не имеет смысла искать многомерность) — в исполнении баритона Андрея Чакова он назидателен, прямолинеен и показательно усерден.
Героям-символам мещански роскошные декорации, конечно, не сгодились бы. Поэтому на сцене вообще нет мебели — только черный рояль, который Сальери превращает в барную стойку. На канатах подвешены золоченые картинные рамы разных размеров — герои то и дело примеряют их, рассуждая о категориях таланта и гения. Никаких отступлений от музыкального текста, зато постоянные шалости в жестикуляции и сценических событиях: например, под слова о слепом старике на сцене появляется нежная блондинка в белом со скрипкой в руках. Еще одна неожиданность — появление в сцене отравления закулисного хора с серебряными кубками в руках и переоркестрованным Римским-Корсаковым на свой лад Реквиемом Моцарта. Сочувствующая толпа в одежде нынешнего времени (совсем как в финальной сцене тетралогии "Кольцо Нибелунга" Рихарда Вагнера, где за закатом богов и вселенским пожаром наблюдают люди нового времени) — это вторгшиеся в пьесу о Сальери и Моцарте мы сами, созерцатели вечного мифа. И дело тут уже не в достоверности событий пушкинской драмы (теперь принято считать, что это исторический вымысел) и даже не в противостоянии гения и посредственности, а скорее в плотности культурного компоста, на котором уже давно творцом пьесы выступает не только автор, но и зритель.