Открытое письмо Председателю Совнаркома т. Молотову
У нас идет кампания приветствий и поздравлений с назначением (Молотова председателем Совнаркома СССР.— "Власть"). Вот момент для того, чтобы сказать Вам и то, что я неоднократно писал в ЦК ВКП(б)... Прежде всего надо отметить неорганизованность, несознательность, неблагодарность, шкурничество и трусость русского человека, с энтузиазмом бросившегося (так в тексте.— "Власть"), когда почему-то считал, что имения и фабрики "его" в индивидуальном значении слова, а когда ему разъяснили — он сразу заговорил иначе, "зароптал". Он стал пассивно подымать на все руку, выносить какие угодно резолюции и не выполнять их (фактами заполнены все газеты). Это особенно сказалось на фабриках, заводах, транспорте, в поле. Молчальничество сыграло и играет вредительскую роль, т. к. можно было обнаружить и предупредить многие беды...
Очень много внимания отняли переименования городов, улиц, железных дорог, станций, учреждений. Это внесло колоссальную путаницу, затрату, осложнения, не говоря уже о моральной стороне в связи с изменой шефов (Троцкий). С большим торжеством вешали портреты этих особ, воздавали чрезвычайные почести, а затем пришлось портреты спешно снимать, во время чего публика трунила над вождями, глумилась над портретами. Разве это не показало доверия к вождям, не разочаровало многих в искренности серьезности (так в тексте.— "Власть") идей освобождения? Беспрерывные, по всякому поводу, дорогостоящие утомительные манифестации с номерами, оскверняющими торжество (напр. "пьяный" архиерей в объятиях проститутки). Бесконечные собрания, заседания, доклады, информации, повторение одного и того же, десятки раз известного из газет, убивает интерес, служит причиной непосещений, утомляет, изнашивает здоровье и отражается на производительности.
В учреждениях, вместо упрощения и четкости, вырос полный бюрократизм, не говорю уже о возмутительном отношении с посетителем. Но если Вам нужно, напр., заплатить налог, то Вы затратите целый день, нервы в очереди то у одного окна, то у другого, а зачастую в разных зданиях и частях города, на отметках и подписях. Учреждения часто переселяются, не оставляя адреса, куда именно. В городах — рестораны, оперы, огни, автомобили, каракули, парки, загородные виллы, театры, а в кормилице — темнота, бедность: нет сапог, штанов, мыла, керосина, ниток. Крестьянский хлеб сколько раз собирался и на их глазах гноился на дожде. Это натворили перегибы при раскулачивании, сколько разорено, сослано по произволу местных властей. (По этому поводу я много писал в ЦК.)
Экспорт. Вообразите настроение трудящихся, зря стоящих у пустых распределителей и наблюдающих, как за границу отправляется живность, жиры и все, без чего трудно существовать самим... С этой массой можно, конечно, не считаться, но это в конце концов сказывается на государственной жизни...