Россия активно претендует на новые участки шельфа северных морей, утверждая себя в качестве ведущей арктической державы. Однако добыча нефти и газа в Арктике связана с множеством технологических проблем, решений которых у российских компаний нет.
Запас тянет
В середине октября глава "Газпрома" Алексей Миллер в очередной раз встречался со своим коллегой президентом норвежской Statoil Хельге Лундом. Руководители обсуждали перспективы освоения Штокмановского месторождения в Баренцевом море. Пока участники проекта (кроме "Газпрома" и Statoil в капитале Shtokman Development AG участвует еще и французская Total) не могут согласовать сроки и стоимость освоения месторождения с запасами газа 3,9 трлн куб. м. "Акционеры Shtokman Development AG прилагают все необходимые усилия к тому, чтобы реализация проекта продолжалась в точном соответствии с намеченными графиками" — так комментируют ситуацию в российской компании.
Предполагается, что окончательное инвестиционное решение о добыче трубопроводного газа будет принято в марте 2011 года, решение о производстве сжиженного природного газа (СПГ) — до конца 2011 года. Это позволит начать добычу газа для поставки по трубопроводу в 2016 году и обеспечить производство СПГ в 2017 году. Добычу планировалось начать на пару лет раньше, но резкое ухудшение рыночной конъюнктуры заставило скорректировать проект. В частности, судя по информационному меморандуму к выпуску облигаций, "Газпром" планирует сократить финансирование проекта в следующем году в несколько раз.
Отложенный старт проекта несет в себе негативные последствия как для "Газпрома", так и для всей российской нефтегазовой отрасли. Разработка этого месторождения в Баренцевом море, по сути, пилотный проект для России по добыче углеводородов на шельфе арктических морей. Благодаря привлечению иностранных партнеров "Газпром" рассчитывал получить доступ к их технологиям для сложных климатических условий.
Ни одна компания в России до сих пор не осуществила самостоятельной разработки ни одного месторождения на "северном" шельфе, тогда как у других мировых лидеров отрасли — Shell, BP, Exxon, Statoil — такой опыт есть. "Газпром", купив контрольный пакет в проекте "Сахалин-2", конечно, обеспечил себя каким-то количеством новых знаний по офшорным проектам и производству СПГ, но условия работы на сахалинском шельфе более мягкие, чем в Баренцевом море.
Сейчас на государственном балансе учтено 8,5 трлн куб. м газа и 430 млн тонн нефти. Это все разведанные запасы страны. В дополнение к ним, по данным заместителя директора Института океанологии имени Ширшова Леопольда Лобковского, запасы западной части российского арктического шельфа ориентировочно составляют 42 млрд тонн нефти и 71 трлн куб. м газа. Восточная Арктика может содержать 9 млрд тонн нефти и 10 трлн куб. м газа. Заместитель министра природных ресурсов РФ Игорь Майданов оценил суммарные запасы нефти и газа на арктическом шельфе в 80,5 млрд тонн условного топлива. По мнению главного советника по геологическим исследованиям Дании и Гренландии Кристиана Маркусена, в Арктике может быть сосредоточено около 13% мировых неразведанных запасов нефти и до 30% запасов газа.
"Газпром" оценивает суммарные ресурсы углеводородов всего континентального шельфа в 100 млрд тонн условного топлива. Из них около 70% сосредоточено в недрах Баренцева, Печорского и Карского морей. При этом в недрах Баренцева и Карского морей преобладают газ и конденсат, в Печорском море — нефть.
Есть и скептики, которые говорят, что все это теоретические построения, а сколько и чего на самом деле содержится в арктических недрах, неизвестно. Некоторые эксперты отмечают, что дальше шельфа вообще не имеет смысла уходить, поскольку там нет геологических предпосылок для формирования месторождений углеводородов.
В России шельфовые месторождения отдаются без конкурса госкомпаниям — "Газпрому" и "Роснефти". В октябре "Роснефть" получила лицензии на пять участков — Южно-Русский на шельфе Баренцева моря, три Восточно-Приновоземельских участка на шельфе Карского моря, и Южно-Черноморский участок в Черном море. Суммарные запасы нефти этих участков — 76,3 млн тонн, газа — 1,85 трлн куб. м. "Газпром" получил участок "Харасавэй-море". Теперь у "Роснефти" 16 лицензий на шельф, у "Газпрома" — 12. При этом в Роснедрах лежит еще пара десятков заявок на офшорные месторождения.
Шаткая платформа
При работе на этих участках госкомпаниям придется решать множество технических задач, с которыми они еще не сталкивались. Впрочем, найти партнеров для работы на шельфе достаточно просто. А вот что касается освоения центральной части Арктики, то здесь перспективы очень туманные. Слишком велики глубины, слишком сложны климатические условия. Всерьез обсуждение освоения арктических глубин никто не ведет. Пока все проекты, которые реализованы или планируются к реализации, относятся к континентальному шельфу, то есть 200-мильной экономической зоне плюс потенциальные 100-150 миль.
Эти границы означают работу на глубинах в несколько сот метров. Проблема северных морей — в наличии ледового покрова, а также слабой геологической изученности этого региона.
Все страны, участвующие в арктической гонке (кроме России), имеют опыт работы в северных широтах. Канада — на Ньюфаундленде, США — на Аляске, Дания и Норвегия — в Северном море, Норвегия — в Норвежском и Баренцевом морях. Почти все ведущие мировые нефтегазовые гиганты реализуют проекты на шельфах этих стран. Некоторые проекты просто уникальны. Например, норвежская Statoil запустила проект освоения газового месторождения Snohvit ("Белоснежка"), который предусматривал бурение на глубине 250-340 м, прокладку подводного газопровода длиной 143 км и строительство завода Hammerfest по производству СПГ.
Shell является оператором проекта Draugen, расположенного на норвежском шельфе. Уникальность его в том, что для добычи была построена единственная в мире платформа "на одной ноге" с высотой основания 250 м. Добыча автоматизирована, водолазы не использовались даже при строительных работах. Нефть закачивается в подводные резервуары, откуда по двум трубопроводам поступает к выносному причалу для танкеров.
Все, кто бывал на этой платформе, запомнят эти ощущения до конца жизни. Перелет на вертолете над морем свинцового цвета, местами покрытым льдом. В вертолет не сажают без гидрокостюма и инструктажа по технике безопасности, а ступив на палубу Draugen, вы чувствуете, как она легко покачивается под ногами. 30 м — высота над уровнем моря, столько же — высота палубных сооружений. Построить такой же инженерный шедевр российским верфям вряд ли удастся.
Наглядное подтверждение тому история с освоением нефтяного Приразмломного месторождения в Печорском море, лицензия на которое сегодня принадлежит "Газпрому". Уже много лет идут работы по его обустройству, но когда они закончатся, не ясно. Одна из главных проблем — отсутствие морской ледостойкой стационарной платформы. Ее также уже несколько лет строит в Северодвинске ФГУП "ПО "Севмаш"". В России вообще крайне мало опыта строительства морских платформ. Так, платформу для Лунского месторождения проекта "Сахалин-2" построила корейская Samsung. На отечественных верфях по заказу "Газпрома" заложено несколько плавучих буровых установок для Арктики. На ФГУП "ЦС "Звездочка"" строится самоподъемная буровая установка "Арктическая", на Выборгском судостроительном заводе — полупогружные буровые установки "Северное сияние" и "Полярная звезда".
Помимо платформ и буровых установок надо строить и танкеры ледового класса. Российские верфи могут такие построить, но, например, "Роснефть" заказывала танкер в Испании в Виго на верфи "Факториас Вулкано". Танкер "РН Архангельск" имеет длину 176 м, ширину — 30 м и способен транспортировать 25 тыс. тонн нефти.
Но дело в том, что по данным, которые приводит "Газпром", до 2020 года для освоения российского континентального шельфа компании потребуется более десяти буровых и технологических платформ, более 60 судов и плавтехсредств различного типа, а также до 23 танкеров для перевозки СПГ. По оценке "Роснефти", до 2020 года потребности только уже запущенных шельфовых проектов включают 49 добывающих платформ.
Работая на шельфе, компаниям придется решать немало сложных технических задач. Большинство из них будут уникальными, несмотря на весь накопленный в мире опыт работы "на северах".
Самая актуальная — увеличение продолжительности рабочего времени. Лед держится девять месяцев в году, и нужны технологии, позволяющие судам, буровым установкам и платформам работать в этот период. Наличие ледяного покрова делает крайне актуальным и вопрос разработки технологий надледной сейсморазведки, чтобы сократить объемы бурения дорогостоящих скважин. Длительные низкие температуры требуют технологий для обеспечения функционирования подводного оборудования, а также систем транспортировки нефти и газа.
Не менее важный вопрос — экология. Практически все международные и отечественные защитники природы настаивают на том, что добычу углеводородов в Арктике вести нельзя. Технологий, на сто процентов защищающих от разливов нефти при добыче и транспортировке, не существует. В условиях низких температур любой разлив неизбежно обернется экологической катастрофой.
Отдельный вопрос — отсутствие транспортной инфраструктуры. Северный морской путь (СМП), не имеющий до сих пор законодательного статуса и четкого маршрута, работает с невысокой загрузкой, порты и их оборудование требуют капитальной реконструкции. По сути, развитие СМП — это отдельный арктический мегапроект. Он сегодня становится актуальным из-за таяния льдов, вызванного глобальным потеплением.
Некоторые эксперты полагают, что именно СМП заставляет арктические страны участвовать в гонке за север. Ведь он позволяет существенно сократить время и стоимость транспортировки грузов между континентами. В августе танкер SCF Baltica "Совкомфлота" успешно совершил коммерческий рейс по СМП, перевезя по заказу НОВАТЭКа 70 тыс. тонн газового конденсата в Юго-Восточную Азию. Время в пути сократилось примерно в два раза. В то же время будущее СМП плотно завязано на развитии нефте- и газодобычи в Арктике. Ведь других грузов, пока льды не растают, в регионе не предвидится.
Точечная работа
Вряд ли российские госкомпании смогут решить такой комплекс проблем самостоятельно. Тем более что потенциальная стоимость освоения арктического шельфа огромна. Экс-глава "Роснефти" Сергей Богданчиков еще до кризиса оценивал инвестиции в освоение шельфа России на бесспорных территориях до 2050 года в более чем 60 трлн рублей (1,5 трлн рублей в год). Из этой суммы 45 трлн рублей составят капвложения в освоение шельфа, 16 трлн рублей — в геологоразведку. Помимо этого, по данным господина Богданчикова, необходимо еще 10-12 трлн рублей инвестиций в спорные территории.
Естественно, что никто таких сумм в шельф вкладывать не будет. Особенно сегодня, когда мировой экономический кризис заставил компании пересмотреть свои планы и отказаться от дорогостоящих проектов.
Спрос на углеводороды хотя и остается высоким, но перспективы его роста уже не столь очевидны. Западный мир активно работает над поиском и внедрением альтернативных источников энергии и снижает потребление нефти. Драйвером роста остаются развивающиеся страны во главе с Китаем, но пока существующих ресурсов в традиционных регионах добычи достаточно для того, чтобы удовлетворить потребности мира в топливе и сырье для нефтехимии.
Однако это не означает, что добыча в Арктике вестись не будет. Просто масштабы ее окажутся в ближайшие десятилетия невелики. Отдельные проекты, поиск новых технологий и решений, и, конечно, интенсификация разведки. Надо же наконец понять, действительно Арктика — сказочная кладовая или очередной проект "Звездных войн", элемент большой политической игры.