Главная политическая проблема Молдавии — сильнейший дефицит идентичности. Прошедшие в стране парламентские выборы ее не решат, поскольку ни одна из сил, боровшихся за победу, не смогла предложить собственный проект государственного строительства, способный объединить нацию спустя почти два десятилетия после обретения независимости.
Возникновение дефицита молдавской идентичности предопределили несколько факторов. С одной стороны, само движение за независимость от СССР проходило в Молдавии под прорумынскими лозунгами — и этим она отличалась от других республик (невозможно себе представить, чтобы, к примеру, Литовская ССР хотела присоединиться к Польше, восстановив Люблинскую унию 1569 года). Самым драматичным моментом этого движения стал переход молдавского языка с кириллицы на латиницу, что стало поводом для ответной реакции русского населения, приведшей к созданию Приднестровья.
С другой стороны, предпринятая на первом этапе независимости попытка быстрой реализации юнионистского проекта выявила, что в Молдавии есть две категории населения, которые в Румынию не хотят. Во-первых, это жители молдавской провинции, которые ощущают себя скорее советскими людьми, чем потенциальными румынами. Именно эти не очень мобильные, но многочисленные избиратели составляют основу электората молдавских коммунистов. Румынизация вызывает у них неприятные ассоциации — с конфликтом с Приднестровской республикой (против которой они в отличие от романтически настроенных интеллигентов-унионистов никогда ничего не имели) и экономическими проблемами. Вторая категория — это практически вся молдавская политическая элита, исключая, быть может, либералов Михая Гимпу. Они руководствуются теми же соображениями, что и Александр Лукашенко и его окружение, которые много лет декларировали пророссийские лозунги, но в реальности не хотели включения Белоруссии в состав России.
В общем, так и не нашедшая свою идентичность Молдавия сегодня оказалась на перепутье. Гипотетическая уния с Румынией означала бы неприемлемое поглощение более мощным соседом, как это было в межвоенный период, когда в политическом классе королевской Румынии выходцы из Бессарабии оставались на периферии. Да и европейская перспектива выглядит смутно: с неурегулированной территориальной проблемой и отсталой экономикой страну в ЕС не возьмут, а переговоры о зоне свободной торговли можно вести годами ("оранжевое" украинское правительство, выступавшее с проевропейских позиций, например, так и не успело их закончить).
В этой ситуации поиск национальной идентичности может растянуться на десятилетия. Однако цена промедления высока: отсутствие собственной идентичности при любом правительстве оставит Молдавию на периферии современной Европы.