Юбилей классика
В зале Чайковского прошел концерт, посвященный предстоящему 50-летию Александра Рудина. Вместе со своим оркестром Musica Viva известный виолончелист и дирижер устроил невиданный марафон, сыграв кряду шесть виолончельных концертов в диапазоне от Гайдна до Шостаковича. Выносливости маэстро удивлялся СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
В таком подвижническом жанре свои юбилеи у нас мало кто из известных музыкантов рискует отмечать — старожилы не припомнят. Наверное, надо думать, что для Александра Рудина это был концерт-манифест, признание в любви к богатому на прелестные раритеты репертуару конца XVIII века, но одновременно и оммаж романтической традиции (концерт Дворжака, две пьесы для виолончели с оркестром Сибелиуса), а заодно и мостик к знаковым именам отечественного ХХ века (Второй концерт Шостаковича был написан для Мстислава Ростроповича). Плюс еще и презентация двух российских премьер — концерта Георга Кристофа Вагензайля (1715-1777) и помянутых пьес Сибелиуса "Cantique" и "Devotion" — тоже вполне в русле обычной деятельности Musica Viva и ее худрука, которая в последние сезоны без премьер практически не обходится.
Красиво и самоотверженно, спору нет, но в порядке единого концертного вечера эта череда воспринималась до странности тяжеловесно, причем не хватало чего-то, что эту тяжеловесность могло бы мотивировать. Ну да, и до-мажорный концерт Гайдна, и порывисто-мятежный ля-минорный концерт Карла Филиппа Эммануила Баха, и до-мажорный концерт Антонина Крафта с его основательной, почти бетховенской оркестровкой — по отдельности каждый из них по-своему хорош. Если бы проявить самоограничение и выбрать из них один (ну, может быть, два), он наверняка смотрелся бы блестящей и обаятельной вещицей. Но сыгранные вот так вот подряд, еще и вместе с Вагензайлем, концерты в смысле производимого впечатления как-то сливались, и увидеть за этим раннеклассическим "лесом", своей ровной элегантностью напоминающим стриженые дворцовые парки a la Francaise, "деревья" отдельных композиторских удач было труднее. В том же концерте Вагензайля запомнилась главным образом сыгранная Александром Рудиным в конце второй части яркая и забавная каденция, набором беглых звукоподражаний (и кукушка, и раскаты грома) чем-то напомнившая "Времена года" и Гайдна, и Вивальди.
Любовь маэстро Рудина к позднему XVIII веку, честная, серьезная, осведомленная и, безусловно, вызывающая уважение самой своей принципиальностью, в этот раз немного недобирала в смысле своего градуса, чтобы действовать заразительно в масштабах не только сцены, но и целого зала, тем более что при неутомимой виртуозности музыканта интонационные неточности тоже были. Но во втором отделении ощущение перегруженности, от которой не выигрывает общее качество, не растворилось. Да, был аккуратно сыгранный концерт Шостаковича (за дирижерским пультом после антракта стоял бывший главный дирижер Большого театра Александр Ведерников), но зачем после этого самодостаточного произведения без паузы ставить пресловутые две пьесы Сибелиуса? Они очень красивы, и, честно, хорошо бы, если бы они как-то в репертуаре закрепились, но встык с Шостаковичем эта на позднеромантический лад одухотворенная музыка как-то не идет. А еще потом следует концерт Дворжака, тоже вещь, которая могла бы составить самостоятельное отделение. Все это даже не вопрос слушательской выносливости, бог бы с ней, сложность скорее в том, что при таком марафонном забеге сам исполнительский "ответ" музыкантов быстро становится усталым и формальным, какие бы сверхчеловеческие усилия они ни прикладывали, чтобы держать тонус, все-таки тут не казус оркестра Мариинского театра и его худрука. И это слышно: чтобы далеко не ходить, даже звучавшие накануне в том же зале в исполнении Пьер-Лорана Эмара Булез и Мессиана в конце концов могли показаться (если сравнивать с тем, что звучало теперь) в смысле увлекательности и энергичности едва ли не "популярной классикой". Все-таки лучше, наверное, было бы все эти шедевры и премьеры как-то рассредоточить. Впрочем, во второй половине получившего праздничное звучание сезона Musica Viva от премьер будет и так довольно тесно: в апреле оркестр исполнит ораторию Вивальди "Торжествующая Юдифь" и оперу Гайдна "Лунный мир", в конце мая — комическую оперу Чимарозы "Женские хитрости", а 30 марта — знаменитую оперу Генделя "Ариодант".