"Даже мои детишки называют меня Фанфан"

Легендарный французский актер Венсан Перес сегодня еще и востребованный режиссер: он готовится к съемкам нового фильма по роману немецкого писателя Ганса Фаллады. О том, каким будет этот фильм, актер рассказал "Огоньку" на кинофестивале "Меридианы Тихого" во Владивостоке

— В чем сюжет вашей новой режиссерской работы?

— События разворачиваются в Берлине во время Второй мировой войны. В центре истории — семейная пара, сын которой погиб на русском фронте. И это горе неожиданно открывает глаза этих стариков на то, что собой представляют Гитлер и вся созданная им нацистская империя. И вот эти двое обычных людей начинают свою борьбу против Гитлера. Они пишут маленькие листовки и разносят их по почтовым ящикам. Понятно, что это выглядит так, как если бы муха кусала слона. Но это история личной борьбы, которая могла бы кануть в руинах Берлина, но о ней узнали. Писатель Ганс Фаллада написал роман "Каждый умирает в одиночку". Я книгу прочитал, и меня эта история тронула. Я просто почувствовал необходимость снять об этом фильм.

— Может, все дело в том, что в вас немецкая кровь, ведь ваша мать — немка?

— Я себе никогда не отдавал отчета в том, что во мне течет немецкая кровь: мне кажется, мы многое наследуем бессознательно. Недавно я снимался в одной телепередаче, которая занимается тем, что реконструирует генеалогическое древо. И за неделю съемок я узнал потрясающие вещи о своих предках. Например, моего дедушку в 25 лет расстреляли франкисты. Но перед расстрелом он успел написать письмо, очень трогательное. Перед смертью он думал о жене и ребенке. Мой отец узнал о существовании этого письма, нашел его. Прочитал. Тогда я впервые видел, как мой папа плачет. Что касается мамы, то я узнал, что ни один из членов нашей семьи со стороны матери не состоял в нацистской партии — а это был подвиг в те времена. Один мой дядя погиб в газовой камере, хотя еврейских корней у меня нет. Другой мой дядя погиб на фронте в 1942-м. Среди моих предков — семья Дюпон, которая занималась выращиванием яблок. И я даже побывал в той деревне, где они жили и возделывали яблоневый сад. Меня там охватило безмерное чувство восхищения. Я увидел эти широкие поля и подумал: так вот откуда я происхожу. А предки со стороны отца занимались выращиванием апельсинов. В общем, полезно это — знать свою родословную. Всем советую на этот счет поинтересоваться.

— Ваш герой-пианист из представленного на кинофестивале фильма "Завтра на рассвете" по сюжету примыкает к группе людей, которые занимаются историческими реконструкциями — разыгрывают маневры войск времен Бонапарта. И они явно заигрались в эти реконструкции. А вам знакомы ситуации, в которых актеры чересчур увлекались ролями?

— Реконструкция исторических событий в чем-то похожа на работу актера. Когда вы полностью погружаетесь в роль — это великолепно. В этом смысле мне очень нравится система Станиславского, когда ты собираешь максимум информации о персонаже, которого играешь. Надо буквально превращаться непосредственно в него. Благодаря этому персонаж освобождается и начинает жить своей жизнью. Именно поэтому я и учился играть на рояле.

— Герои "Завтра на рассвете" — заядлые дуэлянты. Какие ваши нынешние представления о чести?

— Меня отец всегда учил так: "Сказал — значит должен сделать".

— Если бы дуэли были сейчас разрешены, вы бы дрались?

— Думаю, что да.

— Или искали бы компромисс?

— Нет, никаких компромиссов.

— То есть вы задира?

— Это тоже не про меня, потому что агрессия привлекает к себе агрессию.

— Хорошо, когда вы последний раз человека били?

— О, это было очень давно. Наверное, еще в юношеском возрасте.

— Сейчас известность позволяет сглаживать конфликты или, напротив, провоцирует их?

— В принципе, мне всегда удается утихомирить людей, я и сам человек довольно спокойный. Но иногда возникает желание залепить кому-нибудь хорошую пощечину. Просто люди зарываются и ведут себя настолько по-скотски, что иначе никак. И еле сдерживаешься, чтобы этого не сделать. Я могу ударить за несправедливость. За какую-нибудь глупость в чистом виде. За разные формы агрессии в отношении моей семьи, моих детей.

— Извиняться умеете?

— Почему же, я готов извиниться, если совершил глупость. А глупости мы совершаем все. Мне кажется, что я довольно уважительно отношусь к людям. Если, скажем, на съемках у нас происходит какой-то казус и я допускаю оплошность, то легко приношу извинения партнерам.

— Говорят, вы стали актером, посмотрев фильмы Чарли Чаплина.

— Долгое время в детстве у меня было желание прожить много жизней. Когда я смотрел фильмы с такими великими американскими актерами, как Джеймс Дин, Марлон Брандо или Гэри Купер, постоянно представлял себя на их месте. Я понимал, что у них есть отличная возможность пожить жизнью своих персонажей. Но свое образование я начал в области фотографии. А потом все резко изменил — вопреки желанию моих родителей, друзей, которые, узнав, что я решил стать актером, ужаснулись.

— Были фильмы, ситуации, которые заставляли вас устыдиться выбранной профессии?

— Думаю, нет. Фильмы бывают разные. Хорошие, но не успешные у зрителя. Плохие, но популярные. Моя страсть к кино всегда оставалась прежней. И это правильно. Чтобы удержаться в мире кино, надо испытывать невероятную страсть. Страсти нет — не надо этим заниматься. Трудности случаются, бывают ошибки, но веры в то, что делаю, я не терял никогда. Верил, что то, чем я занимаюсь, приводит мир в восторг.

— Около 20 лет назад вы снялись в российской картине Павла Лунгина "Линия жизни". Каким вспоминаете тот опыт?

— Уникальное сотрудничество. Я тогда познакомился с чудесными актерами — Арменом Джигарханяном, Сергеем Степанченко... Мы два месяца провели на съемках в Москве и еще месяц в Узбекистане. К тому же это были 90-е — особый период в истории России. Москва была совершенно другой. Мне с тех пор всегда хотелось вернуться в Россию, встретиться здесь с друзьями. Возможно, это был еще один плюс, когда я соглашался сниматься у Вадима Шмелева в "Коде Апокалипсиса". Когда я приехал в Москву снова, то понял, что город очень изменился. В лучшую сторону.

— Обычно пишут, что вы тяготитесь своим образом романтического мушкетера в фильмах "плаща и шпаги". Что, и правда тяготитесь?

— Было время, когда я действительно устал от этого. Мне все время предлагали однообразные роли. А хотелось разнообразия, разных ролей, не только со шпагой. И у меня получилось — я делал разные фильмы, так что сегодня все нормально.

— То есть когда говорят "О, Фанфан-Тюльпан", вас не передергивает от недовольства?

— Ну нет, зачем же. Это даже весело. Более того, даже мои детишки называют меня Фанфан.

— Кстати, что касается вашей семьи. У вас, насколько я знаю, невероятное смешение кровей и национальностей в роду. А ваша супруга, Карин Силла, родом из Сенегала. Вы такой продукт глобализации?

— Моя жена наполовину француженка, наполовину сенегалка. А я по матери немец, а по отцу — испанец. И я, кстати, очень чувствую свое испанское нутро, этакий горячий импульс. В связи с этим легко адаптируюсь к другим странам, воспринимаю чужие культурные традиции, много путешествую. А дети у меня — это уж точно граждане мира.

— Четверо детей — это уже много или еще мало?

— Это потрясающе — иметь много детей. Я люблю их воспитывать, учить чему-то. Когда у меня родился первенец, режиссер фильма "Сирано де Бержерак" Жан-Поль Раппно дал мне совет. Он сказал, что самое ценное — это то время, которое ты можешь проводить с детьми. Когда они вырастут, то вернут тебе это сторицей. И я стараюсь проводить с ними максимум времени, но не потому, чтобы они мне когда-нибудь его вернули, а просто для меня это огромное счастье. Я бы не хотел пройти стороной в жизни своих детей. Поэтому наша семья — это как банда. Вы, должно быть, знаете, что моя старшая Роксана — мне не родная дочь? Однако я воспитываю ее как родную. Я решил, что она должна знать кино, и мы вместе сейчас смотрим очень много фильмов.

— Роксана чем-то похожа на своего родного отца Жерара Депардье?

— Не то чтобы очень. Но у нее в характере — его страсть, его энергетика. Роксана очень мудрая девочка, она знает, чего хочет, она очень благородная. У нее море положительных качеств.

— Вы продолжаете рисовать комиксы?

— Да, и у меня через месяц выйдет очередная книжка. Уже четвертая. Кстати, мы обсуждаем возможность выпустить их в России.

— Как Люк Бессон, который публикует книжки про минипутов.

— Да, я знаю, но мне они, кстати, не очень нравятся. Мои комиксы лучше.

— Ваша супруга недавно дебютировала в режиссуре и сняла свой первый фильм, где снялись и вы. Каково это — работать с женой, когда она режиссер, а вы актер?

— Да, Карин сняла короткометражный фильм. Я пока не знаю, как он точно будет называться, но подозреваю, что мы назовем его "Как черепаха". Фильм рассказывает о трех женщинах, каждая из которых находится на каком-то переломном этапе своей жизни. И благодаря названию должна возникнуть такая параллель с маленькими черепашками, которые вылупляются из яйца, бегут к воде, но добегают не все — кого-то склюют птицы, кто-то утонет. Мне кажется, получился очень хороший фильм. Карин — режиссер этого фильма, но делали мы его вместе. Вместе мы четко понимали, что делаем. И очень помогали друг другу.

Беседовал Андрей Захарьев