Премьера кино
Фильм с невыразительным названием "Где-то" не имел бы особых шансов обратить на себя внимание, если бы не был подписан в титрах гордым именем Софии Копполы. Горькой участи знаменитостей, обреченных на обрыдшую славу и опротивевший успех, от всего сердца сочувствует АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Конечно, София Коппола не секс-символ, а ее актерская карьера принесла ей единственный приз — "Золотую малину" в номинации "Худшая новая звезда" за роль в третьем "Крестном отце". Но все равно герой ее четвертой режиссерской работы Джонни Марко (Стивен Дорф) классово близок этой потомственной голливудской аристократке, у которой все кумиры толпы были соседями по участку, а половина из них — родственниками. Как и Джонни, София провела незабвенные годы в отеле "Шато Мармон", как и он, ездила с промотурне в Италию — и вообще знает толк в сладкой жизни.
Остальное было несложно домыслить — с поправкой на маскулинность: все-таки, по словам Мерил Стрип, "звезда-актриса больше, чем женщина, звезда-актер меньше, чем мужчина". Пижонская спортивная машина, добровольные и наемные стриптизерши, рано подкравшийся кризис среднего возраста — вот характерные приметы киноидола мужского пола. Пьянство и разврат осточертели, но замены им не придумали, а доходящая до исступления любовь поклонников не только не радует, а просто бесит. Как апофеоз этих безрадостных будней экс-супруга навешивает на Джонни их 11-летнюю дочь (Эль Фэннинг), которую приходится сопровождать на фигурное катание, а также везти с собой за океан.
Тут происходит перевертыш: Софию Копполу с таким же основанием хочется отождествить с дочкой знаменитости, которая, сколько бы с ней ни носились, всегда чувствует себя чуть ли не заброшенной и фатально несчастной в тени отцовской славы. В клане Копполы это семейное: Фрэнсис, сын композитора Кармине Копполы, снимает про страдания неудавшегося писателя, чей отец — дирижер мирового уровня (фильм "Тетро"). А София Коппола рассказывает о "девственницах-самоубийцах" (название ее первой режиссерской работы), о юной Марии-Антуанетте, ставшей жертвой королевского гламура, или о страдающей дочке голливудского суперстара. И как раз то, что режиссер все время меняет оптику, становясь на точку зрения каждого из "двух одиночеств", делает простой, если не примитивный, сюжет гораздо более объемным.
Все фильмы Софии Копполы — о трудностях перехода из одного состояния в другое в неблагоприятной окружающей среде. Провинциальным девственницам так и не удается стать взрослыми: смутная тоска и нежелание повторять путь пуритан-родителей уводят их прямиком на тот свет. Мария-Антуанетта из 14-летней девочки-подростка в мертвом мире Версальского дворца превращается в манекен для роскошных нарядов и пышных ритуалов, сквозь которые просачивается кровь. В "Трудностях перевода" — самой успешной картине Копполы — молодая американка томится в неоновом, почти виртуальном Токио словно для того, чтобы разглядеть родственную душу в голливудском ветеране, уже выходящем в тираж.
"Где-то" по конструкции напоминает "Трудности перевода": вместо Японии здесь Италия, такая же гротескная в своих дебильных телешоу, а лос-анджелесский "Шато Мармон", как и токийский "Парк Хайятт", похож на космический VIP-корабль, парящий над мегаполисом. Тема обоих фильмов — транспарентность окружающего пространства, которое надо преодолеть, и тогда, возможно, где-то когда-то с кем-то случится что-то похожее на счастье. Но воздух застывает, мертвеет и не пропускает сквозь себя. Вместе со своими героями и героинями София Коппола вязнет в этом пространственном континууме, в этой как будто бы импровизированной и легкой, а на самом деле отрепетированной и отлакированной реальности. Вязнет и ее кинематограф, не давая подняться над уже достигнутым уровнем. Может, ей все же стоит, как она намеревалась, снять кино про вампиров? Этим трудности перехода только в радость.