Практически завершившийся фестивальный сезон оказался успешным для российского кинематографа. Количество наград и поощрений, выданных нашим фильмам на разных широтах, говорит о некоем объективном их качестве. Впрочем, "российский кинематограф" в данном случае — небольшой набор одних и тех же фильмов, от силы десяток, что курсируют с фестиваля на фестиваль. Эти ленты настолько востребованы, что иногда случаются сбои: копии, даже пересылаемые курьерской почтой, не поспевают дойти вовремя из пункта А в пункт Б.
В отсутствие координационного центра промоушена российского кино (о его необходимости говорят давно, но до дела все не доходит) фестивальным консалтингом занимаются частные лица и компании, сами продюсеры фильмов или нанятые работники. Осень для них горячая пора, поскольку вслед за большими фестивалями (Венеция, Сан-Себастьян, Абу-Даби, Пусан) грядет череда киносмотров поменьше (Мангейм, Котбус, Салоники) и специализированных фестивалей российского кино — в Лондоне, Париже, Берлине. Здесь больше простора для выбора с российской стороны — и все равно костяк всех наших зарубежных программ образуют примерно те же самые фильмы — "Как я провел этим летом" Алексея Попогребского, "Перемирие" Светланы Проскуриной, "Обратное движение" Андрея Стемпковского, "Край" Алексея Учителя, "Воробей" Юрия Шиллера, "Жить" Юрия Быкова, "Одна война" Веры Глаголевой (снятая еще в прошлом году, но продолжающая свое фестивальное турне).
Некоторые картины, кочуя с фестиваля на фестиваль, успели сформировать полный набор наград для коллекции. Среди них "Полторы комнаты" Андрея Хржановского, только что награжденные в Варшаве на самом большом из всех зарубежных фестивалей российского кино. "Овсянки" Алексея Федорченко, одни из наиболее активных перелетных птичек, уже в Венеции получили помимо официального приз критиков ФИПРЕССИ и приз экуменического жюри. "Другое небо" Дмитрия Мамулии отмечено теми же экуменистами в Карловых Варах, а награда ФИПРЕССИ догнала картину в Котбусе — вместе со спецпризом главного жюри и призом за дебют. Ни с одного фестиваля не уезжает без знаков отличия "Счастье мое": последний раз как главное жюри, так и жюри ФИПРЕССИ отметили фильм Сергея Лозницы в Киеве.
Кому-то здесь видится мировой заговор против России, ведь образ реальности в большинстве фестивальных хитов далек от того, что преподносят лидеры внутреннего проката, типа "О чем говорят мужчины" с его непритязательным юмором "по шерсти". Однако если исходить из того, что положительный имидж страны формируют не фальшивые фильмы о хорошей реальности, а талантливые фильмы о плохой реальности, тогда все в порядке. И может, это к счастью пока не создан координационный центр: создадут — распилят бюджет — и примутся продвигать в мир "положительный имидж" самыми негодными методами.
На самом деле центр нужен для другого. Несмотря на урожай призов и мелькание новых имен, российское кино на глобальном уровне ассоциируется в мире с художественной топ-моделью, сложившейся еще в советскую эпоху. Главная характеристика этой модели — экзальтированная духовность, главный культурный герой, чей имидж по ней скроен,— Андрей Тарковский. Это введенные им коды считывают западные интеллектуалы в "Возвращении" Андрея Звягинцева и "Овсянках" Алексея Федорченко. К этой же модели они привязывают творчество Александра Сокурова — хотя его художественное лицо наделено слишком многими оригинальными чертами, чтобы говорить о кровном родстве.
Принципиально не укладывающийся в этот канон Алексей Балабанов не случайно оказался отторгнут от мирового фестивального процесса. Ни один его фильм — и это позор для Канна, Венеции, Берлина — ни разу не был принят в конкурс ни одного из них, а конкурсы эти год от года становятся слабее и компромисснее. Мешает понятно что: органический (а не надуманно "просвещенный") консерватизм и отрицание понятий политкорректности — то, что справедливо вменяли в вину Достоевскому и Джону Форду, но что все же не помешало современникам оценить их масштаб. Новый фестивальный сезон откроется Берлинским фестивалем — и буду приятно удивлен, если "Кочегар" окажется там в конкурсе, а не попадет в очередной раз во внеконкурсный Роттердам, где Балабанова как раз сумели оценить.
Претендентами на участие в конкурсе Берлинале станут также фильмы Александра Миндадзе ("В субботу") и Александра Зельдовича ("Мишень"). В Канне ждут новых работ Александра Сокурова ("Фауст") и Андрея Звягинцева ("Елена"). На подходе большие постановочные проекты ветеранов — Андрея Смирнова и Алексея Германа. За последний готовы побороться главные фестивали мира, но в данном случае "на подходе" не означает "этой зимой" или даже "этим летом". Основная проблема, однако, в том, не остановит ли лоббистская реформа киноиндустрии накат поколенческой "новой волны". Именно фильмы молодых режиссеров — независимо от того, признают ли они свою общность,— успешно фигурировали на фестивалях мира в 2010 году. Повторится ли эта ситуация в 2011-м — вопрос открытый. И не надо пошлых сентенций о просчитанном фестивальном успехе, о засилье артхауса. У нас засилье совсем другого — псевдонародного кино ощутимо ниже пояса. Если уровень его будет продолжать опускаться, оно окончательно утратит популярность. И единственным рентабельным отечественным кинопродуктом, как уже не раз случалось в истории, останется фестивальный артхаус. То есть авторское кино, которое, за неимением основного, получает благодаря фестивалям альтернативный прокат.