Выставка современное искусство
Выставку из коллекции компании Renault привезли в рамках года Франции в России. Куратор коллекции Анн Андри выбирала работы по принципу максимального разнообразия, не забыв ни фотографию, ни объекты, ни старую добрую живопись. Художниками у станка любовался ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Разочаровавшись в музейной классике, итальянские футуристы 100 лет назад воспели индустрию, паровоз и автомобиль. Через полвека машина ответила художникам взаимностью. Правда, произошло это во Франции, а не в Италии, да и новое поколение послевоенных мастеров не имело отношения к будетлянам Европы начала XX века. Индустриальная революция в искусстве произошла в офисе Renault, где служащий отдела кадров Клод-Луи Ренар предложил президенту компании Пьеру Дрейфусу создать специальный отдел, посвященный поддержке художников.
Ренар не хотел собирать корпоративную коллекцию. По его идее компания предлагала художникам полноценное сотрудничество, допускала их к станку и вдохновляла на новые свершения самим фактом своего существования. Дрейфус, тонкий ценитель литературы и искусства, согласился. Такая затея была как нельзя кстати в новой Renault — государственной компании, основатель которой симпатизировал фашистам и перестал управлять фирмой после Второй мировой. Задачей Renault было создание новой корпоративной культуры. Искусство должно было стать одним из двигателей демократии на отдельно взятом заводе. Так в 1967 году возник специальный отдел исследований, искусства и индустрии. Он просуществовал до 1985 года, когда тяжелое финансовое состояние компании заставило нового президента Renault полностью свернуть какую-либо поддержку отдела, оставив исследователям искусства и индустрии только небольшой выставочный зал. В середине 90-х новый директор Renault решил нанять искусствоведа Анн Андри для описания и экспонирования ценного груза.
Выставка начинается со снимков Робера Дуано, служившего штатным фотографом компании. Художники по контрасту с Дуано воспевали не вид, а дух машины. В конце 1960-х, как и в эпоху футуризма, их снова заинтересовала механика. Кинетисты создавали трехмерные объекты сложной геометрии, обретавшие целостность в движении. На "Встрече двух миров" за это направление отвечает Жан Тангли с объектами, похожими одновременно на пушки и часовые механизмы. Поп-артисты, как и футуристы, воспели автомобиль. Правда, для них он был не символом прогресса, а объектом массового потребления и новым мифом о свободе, созданным рекламой. Несколько работ малоизвестного в России, но исключительно коммерчески успешного в Париже художника Эрро сталкивают классическую живопись и рекламный плакат. Стратегия компании по продвижению на внешние рынки добавила в коллекцию работы нефранцузских авторов, например великого американца Роберта Раушенберга, которого пригласили к сотрудничеству во время второй попытки завоевать автомобильный рынок США. Единственную работу, созданную им в спайке с автомобильной компанией, в Россию привезли.
Целый зал посвящен поздним работам Жана Дюбюффе, созданным в то время, когда изобретатель "брутального искусства" и нового примитивизма существовал уже в статусе живого классика. Монументами авторства Дюбюффе могут похвастаться многие парижские площади, и можно понять префектов: искусство абстрактное, очень дипломатичное и лишенное той силы удара, которой художник обладал в начале карьеры.
У художников были райские условия. С ними вместе трудились и рабочие, и инженеры, выполнявшие всю техническую работу. "Меня как будто послали во дворец, набитый сокровищами, и предложили забирать все, что захочу",— вспоминал один из первопроходцев слияния машины и искусства Арман. Один из основателей нового реализма воспользовался дарами автомагнатов по полной. Он создал огромные узоры из карбюраторов и серию "Аккумуляции" — наборы одинаковых деталей, запаянные в квадратные стеклянные боксы. На выставке в Манеже им уделено особое внимание. Боксы выглядят торжественно, как алтари. При этом они не воспевают машину и не предвещают бунт механизмов, но скорее одомашнивают их и переводят в плоскость изящного орнамента. Так искусство — и не только Армана — оказывается агентом архаики. Не поспевая за автомобилем, художник разбирает его на части и медитирует перед грудой металлолома.