Театр валютного зрителя

Закончившаяся неделю назад встреча G20 свидетельствовала о ключевой роли в современной экономической дипломатии мировых СМИ. Именно они стремятся представить все так, как будто судьбы мировых валют сейчас, как в 1970-е годы, решают путем интенсивных консультаций главы государств и министры финансов.

СЕРГЕЙ МИНАЕВ

В начале 1970-х годов экономическая дипломатия находилась в состоянии расцвета. Ничего удивительного в этом не было, если учесть, что события происходили революционные: 15 августа 1971 года президент США Ричард Никсон выступил с телеобращением к нации и объявил, что США отказываются от золотого стандарта, при котором доллары обменивались на золото, а все валюты индустриальных стран были привязаны к доллару фиксированным обменным курсом. После этого заместитель министра финансов по валютным вопросам Пол Волкер, который был инициатором этого шага, полностью разрушавшего послевоенную внешнеторговую систему, несколько лет ездил по миру, согласовывая валютные вопросы с другими странами. Особенно трудно ему пришлось в феврале 1973 года — тогда американцы собирались девальвировать доллар на 10% по отношению к золоту и хотели убедить японцев ревальвировать иену на 10%, чтобы уменьшить грандиозный профицит внешнеторгового баланса Японии. В Токио Волкер убеждал министра финансов Киичи Аичи согласиться на эту валютную операцию. Тот отказался, предложив взамен ввести свободно плавающий курс иены: "А если валютный рынок поднимет курс иены на 20%, тут уж ничего не поделаешь". Пол Волкер согласился и вылетел в Европу. Там поговорил с немецким министром финансов Гельмутом Шмидтом, попросив его убедить французского министра Валери Жискара д'Эстена. Потом слетал в Лондон, заручился поддержкой британцев и провел переговоры с Жискаром д'Эстеном. В итоге европейцы согласились, и доллар был девальвирован на 10%. Однако ведущие индустриальные страны не решились на совместную золотую интервенцию на рынке, золото очень подорожало, что, по выражению Пола Волкера, "выбило психологическую почву из-под ног доллара", и в марте 1973 года пришлось ввести свободно плавающий курс всех ведущих мировых валют.

Полеты Волкера так всех впечатлили, что министры финансов и их заместители решили создать специальную группу, которая бы регулярно встречалась в каком-нибудь одном засекреченном месте. 25 ноября 1973 года газета The New York Times писала: "Американский министр финансов Шульц встречается с коллегами из Франции, Великобритании, Западной Германии и Японии, чтобы обсудить реформирование мировой валютной системы. Провести встречу было запланировано в Отоне, фамильном замке французского министра финансов Жискара д'Эстена, но место было изменено в последний момент, потому что про него пронюхала пресса..." А 28 ноября та же газета сообщила: "В выходные прошла секретная встреча высших финансовых чиновников США, Франции, Великобритании, Западной Германии и Японии, на которой обсуждалась реформа валютной системы западного мира... Италия выступила с официальным протестом в связи с тем, что не была приглашена на эту секретную встречу".

Так как впоследствии Шмидт стал канцлером Германии, а Жискар д'Эстен — президентом Франции, неофициальная группа министров финансов по проведению секретных встреч стала вполне официальной G7 (туда пустили не только протестовавшую Италию, но и Канаду). В свою очередь, Пол Волкер в 1979 году стал главой ФРС и получил возможность в этом качестве участвовать в заседаниях министров финансов и глав ЦБ G7. Решения в рамках G7 принимались судьбоносные. Например, 22 сентября 1985 года Пол Волкер и министр финансов США Джеймс Бейкер пригласили своих коллег из Великобритании, Франции, Западной Германии и Японии в Нью-Йорк и по итогам встречи выпустили заявление, в котором сообщалось, что пять стран "готовы более тесно сотрудничать" в деле снижения курса доллара, явно намекнув на крупномасштабную совместную интервенцию против американской валюты. Доллар тут же упал до самого низкого уровня за 12 лет.

СССР в западной экономической дипломатии не участвовал, и советским пропагандистам оставалось только, основываясь на сообщениях зарубежной прессы, с удовлетворением отмечать нарастающие валютные противоречия империалистических держав и заявлять, что эти противоречия являются неопровержимым свидетельством дальнейшего загнивания капитализма.

Сейчас ни российским, ни зарубежным СМИ не приходится пронюхивать ни про место, ни про повестку дня встреч G8 и G20 (более широкой организации, включающей развивающиеся страны). Перед встречей G20, состоявшейся неделю назад в Южной Корее, СМИ отмечали, что она будет посвящена прежде всего валютным вопросам. Создавалось впечатление, что мир вернулся в 1970-е или 1980-е годы и экономическая дипломатия снова переживает настоящий расцвет. Мол, идет настоящая валютная война. США невероятно недовольны тем, что Китай упорно отказывается ревальвировать юань с тем, чтобы уменьшить свой грандиозный профицит в торговле с Америкой. Китай недоволен тем, что американцы вмешиваются в его валютные дела, и, в свою очередь, подозревает их в том, что они вбрасывают в экономику огромные суммы свеженапечатанных денег исключительно для того, чтобы снизить курс доллара и тем самым искусственно увеличить конкурентоспособность США. В том же самом американцев подозревают страны еврозоны. Все страны недовольны тем, что Япония проводит политику искусственного снижения курса иены. В деле удешевления собственной валюты по пути Японии уже идет Южная Корея и готова пойти Бразилия. И вот на встрече G20 путем многосторонних переговоров должны решиться валютные судьбы мира.

При освещении встречи СМИ неустанно подчеркивали, что экономическая дипломатия идет полным ходом. Мол, такие-то лидеры демонстративно холодны друг с другом, кто-то на кого-то не посмотрел, кто-то, напротив, явно объединился против кого-то. Российские телеканалы с удовлетворением отмечали, что никаких претензий нет только к России, которая явно остается в стороне от мировой валютной войны — и в подтверждение демонстрировали интервью участвовавших во встрече министра финансов Алексея Кудрина и помощника президента Аркадия Дворковича, которые примерно это и говорили. Оставалось только сделать вывод о дальнейшем загнивании зарубежных стран.

На самом деле ясно, что на курсы собственных валют в современных условиях ни США, ни страны еврозоны никак повлиять не могут, потому что эти курсы определяются исключительно спекулянтами на мировом валютном рынке, которые какие только теории не придумывают для оправдания собственной игры то на повышение, то на понижение. С курсом юаня вопрос крайне непростой, потому что половину китайского экспорта составляет продукция американских и европейских фирм, и не очень понятно, почему американцы и европейцы так уж возмущаются китайскими экспортными успехами. Кроме того, в любом случае никто не гарантирует, что при повышении курса китайской валюты экспорт Китая уменьшится, а импорт — возрастет. Что касается России, то она, в отличие от США и стран еврозоны, курс своей валюты как раз контролирует — вот только не может решить, что с ним делать: повышать или снижать.

В итоге встреча G20 на валютные курсы никак не повлияла. Правда, непосредственно после ее завершения курс евро упал, а курс доллара вырос — но исключительно из-за долговых проблем Ирландии. Получилось, что Ирландия в валютном отношении важнее, чем вся мировая экономическая дипломатия. Впрочем, участники встречи вряд ли остались недовольны. Повестку дня, продиктованную СМИ, они выполнили, интересные для всего мира валютные вопросы обсудили. Что еще нужно для сохранения G8 и G20?