В Большом театре 2 декабря пройдет мировая премьера (пока что в концертном варианте) оперы Филиппа Фенелона "Вишневый сад". Событие посвящено и Году России—Франции, и, разумеется, чеховскому юбилею.
Это только кажется, что "Чехов" и "опера" — понятия из разных вселенных и что чеховский театр невозможно втиснуть в шаблоны оперного жанра, не совершив при этом какого-то страшного надругательства. Опасность получить на выходе оперетту или мюзикл есть — это правда. Но практика показывает, что оперные адаптации Чехова на самом деле регулярно оказывались таким родом музыкального театра, который адресован кому угодно, кроме массового зрителя, хоть нашего, хоть не нашего.
На самом деле Чехову в свое время предложил сотрудничество в работе над оперой сам Чайковский. Проект серьезно обсуждался, и сохранились даже дарственные надписи писателя в духе "Петру Ильичу Чайковскому от будущего либреттиста". Но только речь шла отнюдь не о либретто по собственным мотивам Чехова — предполагалось, что писатель переработает для оперных нужд лермонтовскую "Бэлу".
Первые опыты оперных произведений непосредственно на чеховские сюжеты появились уже позже, в те времена, когда пьесы Чехова стали во всем мире привычной частью театрального репертуара. Итальянскому композитору Риккардо Шайи (отцу знаменитого нынче дирижера Риккардо Шайи), известному, в частности, своей оперой "Идиот" по Достоевскому, произведения Чехова дали материал аж для четырех одноактных опер, написанных в 1950-1970-х, из которых самой успешной была опера-буфф "Предложение" (1956) по одноименному рассказу.
Подобных опытов было много, хотя не все они получили полноценную сценическую жизнь. Американец Томас Пасатьери написал в 1974 году оперу "Чайка", которая ставилась впоследствии в нескольких крупных театрах в США, но по эту сторону океана востребована не была. У нас ученик Дмитрия Шостаковича Вениамин Флейшман в конце 1930-х годов начал писать одноактную оперу "Скрипка Ротшильда", а в 1941-м, когда Флейшман погиб на фронте, Шостакович счел своим долгом закончить эту вещь, оркестровать ее и сделать все возможное, чтобы она получила своего слушателя. Однако при этом трудно подсчитать, сколько амбициозных начинающих композиторов брались за чеховские пьесы и рассказы с целью превратить их в оперные произведения, но оказывались едва замечены.
Антон Чехов
Этот процесс в общем-то продолжается: современная опера чаще, чем кажется, ищет вдохновения в общепризнанной части литературного наследия. В последнее десятилетие прошлого века, например, в смысле популярности у композиторов определенно везло "Трем сестрам". В 1995 году в Перми состоялась премьера оперы "Сестры Прозоровы" Александра Чайковского, в 1999-м на Мюнхенской биеннале представили оперу Владимира Тарнопольского "Когда время выходит из берегов" (тоже по "Трем сестрам", хотя канва чеховской пьесы была довольно радикально переосмыслена — с целью подчеркнуть, по словам композитора, ощущение "невозможности коммуникации и взаимопонимания, одиночества и отсутствия смысла жизни"). Наконец, в 1998 году в Лионской опере прошла мировая премьера "Трех сестер" венгра Петера Этвеша, тоже крайне радикального по языку и приемам сочинения — достаточно сказать, что самих трех сестер в опере поют трое мужчин-контратеноров. И тем не менее эту оперу несколько сезонов подряд ставили по всему миру — очень похоже, что в такой ситуации, несмотря на нарочитую элитарность композиторского языка, и само имя Чехова все-таки работает на широкую аудиторию.
Француз Филипп Фенелон, написавший оперу "Вишневый сад", тоже вряд ли видел своей задачей всего лишь деликатно и ненавязчиво откомментировать текст чеховской пьесы — достаточно посмотреть на то, как он распределил партии, поручив петь Шарлотту Ивановну басу, а Фирса — меццо-сопрано (и то и другое сопровождается, правда, сложными объяснениями). Впрочем, обещаны и более или менее читаемые реверансы самой что ни на есть классике, "Евгению Онегину" Чайковского — того самого композитора, благодаря которому у Чехова был шанс еще при жизни прописаться в истории оперы.