Первый московский концерт Пьера-Лорана Эмара прошел в 1981 году, и рассказы о нем сейчас звучат с каким-то агиографическим оттенком. Дело в том, что прошел он чуть ли не в катакомбной атмосфере: не в консерваторском зале и даже не в декабрьском ГМИИ имени Пушкина, а в Физическом институте Академии наук — именно туда столичная интеллигенция пришла послушать "Двадцать взглядов на младенца Иисуса" Оливье Мессиана в исполнении уже довольно известного французского пианиста, которому тогда было 24 года.
Мессиан, прямо скажем, не случайный автор для Эмара. Пианист познакомился и с его музыкой, и с самим галльским классиком ХХ века еще в отрочестве; у Ивонны Лорио, жены композитора, он учился в Парижской консерватории. Репутация едва ли не лучшего (а иногда и попросту первого) исполнителя фортепианных вещей Мессиана — это еще не все. Эмар самым тесным образом связан с передовыми исканиями в музыке ХХ века, не только во французском, но и по крайней мере в общеевропейском масштабе. Без малого двадцать лет он состоял в легендарном Ensemble InterContemporain Пьера Булеза — коллективе, без которого труды и дни "новой музыки" последних 30-ти лет представить себе довольно затруднительно. Обозревая взаимодействие Пьера-Лорана Эмара с крупнейшими композиторскими фигурами в музыке второй половины прошлого века, парой "галочек" не ограничишься; если посмотреть только на сыгранные им мировые премьеры, то там отыщутся имена и Карлхайнца Штокхаузена, и Дьердя Лигети, и Стива Райха, и Петера Этвеша.
Наверно, надо отдавать себе отчет, что наша массовая филармоническая публика все-таки несколько раз подумает, прежде чем увидеть в таком перечне "авангардных" имен побуждение немедленно бежать в билетные кассы. Сомневающимся стоит напомнить, что Пьер-Лоран Эмар не совсем похож на пугающий непривычного слушателя стереотип музыканта-авангардиста, который во что бы то ни стало тиранически навязывает публике свой радикализм, прежде всего репертуарный. Он не резонер-догматист, а умный и тонкий исполнитель, на самом деле не чурающийся и старой фортепианной классики — более того, ясно, что ему и на ее материале есть что сказать. Клавирный Бах, фортепианные концерты Бетховена — да пожалуйста! Можно вспомнить, что пять лет назад он приезжал в Москву на фестиваль "Владимир Спиваков приглашает..." (вместе с Малеровским камерным оркестром), чтобы сыграть фортепианный концерт N 18 Моцарта.
Теперешние его два московских концерта впишутся в панораму завершающегося Года России--Франции — их программа чисто французская. 20 ноября пианист выступает вместе с Национальным филармоническим оркестром России (с Михаилом Агрестом за дирижерским пультом) — в программе Второй концерт Равеля (для левой руки) и "Французская сюита" Пуленка, обрамленные "Морем" Дебюсси и сюитой из музыки Габриэля Форе к "Пеллеасу и Мелизанде" Метерлинка. 21 ноября — сольный клавирабенд с циклом Равеля "Отражения" и фрагментом цикла все того же Мессиана "Каталог птиц".
Концертный зал им. П. И. Чайковского, 20, 21 ноября, 19.00