Выставка современное искусство
В Московском музее современного искусства на Петровке открылась выставка Мартина Крида "Числа", сделанная вместе с галереей Hauser & Wirth. На первой в России ретроспективе британского постконцептуалиста побывала АННА ТОЛСТОВА.
"Все будет хорошо": неоновая вывеска на фасаде особняка на Петровке — это адаптированная для ММСИ версия кридовской "Работы N 223" "Everything Is Going to Be Alright". Художнику веришь не сразу. Его выставку легко представить себе в Tate Modern и любом другом музее из тех, что в совокупности определяют картину мирового contemporary art. В России таких музеев, увы, нет, и Мартин Крид со своим искусством в Москве гастролер неожиданный — чай, не Дэмиен Херст с бриллиантами. "Числа" расположились на третьем этаже музея, и чтобы попасть на эту чистую, соответствующую всем международным стандартам качества экспозицию, посетителю приходится продираться сквозь какую-то дизайнерскую белиберду, оккупировавшую первый этаж, и бессмысленную свалку из работ художников женского пола на втором этаже, которую в ММСИ почему-то считают выдающимся образцом феминистской мысли. Но, может, это и неплохо — для контраста.
Работы Мартина Крида — а все они объекты, инсталляции, рисунки, неоновые надписи, видео и песни (у него своя группа) — имеют сквозную нумерацию и так и называются "Работа N...", прекрасный образец того искусства, которое принято называть "нонспектакулярным". Вернисаж "Чисел" превратился в настоящий праздник нонспектакулярности: шедевры из-за каких-то транспортных проблем не успели доехать до музея, так что в одних залах шел монтаж, а в других буквально ничего не было. Но и сейчас, когда все расставлено по местам, ярким зрелищем эту ретроспективу не назовешь. Таков уж почерк Мартина Крида: в 2001 году, когда ему присудили премию Тернера за "Работу N 227" с подзаголовком "Свет включается и выключается", представлявшую собой пустую комнату, где через равные промежутки времени загорались и гасли лампы, все шутили, что самую престижную британскую художественную награду впервые дали за воздух. В ММСИ, кстати, можно полюбоваться более ранним, 1996 года, вариантом тернероносного опуса под номером 160. Впрочем, любоваться "работами" Мартина Крида вроде как и не обязательно: нередко подзаголовком полностью исчерпывается то, что вы увидите или услышите. "Работа N 142. Большой предмет мебели, частично загораживающий дверь" и есть массивные деревянные качели, о которые вы обязательно споткнетесь, потому что они поставлены поперек входа, а "Работа N 965. Пурпурные воздушные шары" и есть заполненный волнами лиловых шариков зал.
Фестивально-биеннальная слава пришла к Мартину Криду сравнительно недавно — после того, как ажиотаж вокруг "молодых британских художников", к которым по возрасту он вполне мог бы принадлежать, поутих и вернулась мода на "классический" концептуализм. Если у него и можно найти отсылки к художественной традиции, то это будут не старые мастера, а прародители и основатели концептуализма: Марсель Дюшан, показавший, что произведение искусства — это не столько объект, сколько ситуация и контекст, и Джозеф Кошут, игравший на зазорах между предметом, его изображением и его словесным описанием. Кридовское искусство принципиально незрелищно и предпочитает пластическим ценностям временные — причем не только в песнях, состоящих из многократно повторенного, как "ящички" у Дональда Джадда, стиха, но и в инсталляциях. И в тех, которые звучат, как "Работа N 180. Largo, larghetto, adagio, andante, moderato, allegro, presto e prestissimo", где восемь метрономов послушно отбивают указанные ритмы. И в тех, которые молчат, как "Работа N 701", где семь одинаковых гвоздей вбиты в стену на разную глубину и почему-то невольно ассоциируются со звуками гаммы.
Мартин Крид норовит озадачить интерпретатора. Что мы видим в "Работе N 921" — нарисованном красной эмульсией на белой стене косом кресте: геометрическую абстракцию или флаг святого Патрика, пустой знак или политическое высказывание? Здесь зритель, сличающий пирамиду из пустых картонных коробок с этикеткой "Работа N 870. Коробки", всякий раз ставится перед вопросом, что и где есть искусство. Кажется, подсказку можно найти в "Работе N 990. Занавески открываются и закрываются", оказавшейся одной из лучших на московской выставке. У окна в темной комнате действительно сами собой распахиваются занавески, открывая роскошный вид на Высоко-Петровский монастырь.