Фестиваль кино
На завершившемся в Киеве 40-м международном кинофестивале "Молодость" предсказуемую победу одержал главный фаворит основного конкурса — фильм Сергея Лозницы "Счастье мое". Жюри под руководством французского режиссера Марка Каро не стало оригинальничать и поддалось витавшему в воздухе всеобщему воодушевлению по поводу картины "Счастье мое", которая на Украине считается самым выдающимся кинематографическим достижением года, если не десятилетия. Не разделила восторгов по поводу фильма Сергея Лозницы ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Фильму "Счастье мое" на "Молодости" был откровенно создан режим наибольшего благоприятствования (учитывая хотя бы количество залов, в которых его можно было посмотреть), но самым подхалимским образом по отношению к картине Сергея Лозницы выступило жюри международной кинопрессы FIPRESCI в составе одного немца и одного голландца (то, что "Счастье мое" — украинско-немецко-голландская копродукция, не более чем удачное совпадение). Представители кинокритической общественности сочли, что лучшая благодарность за украинское гостеприимство не просто наградить любимый украинцами фильм, но при этом еще и выступить в несколько антироссийском духе, похвалив "Счастье мое" за то, что в нем русские наконец-то показаны не такими, какими они хотят казаться, а такими, какие они есть на самом деле. Это, впрочем, общая проблема многих завсегдатаев международных фестивалей — начиная с Канн, они пребывают в иллюзии, что "Счастье мое", которое они комплиментарно называют "misterious modern tale of darkness" ("загадочная современная сказка про темноту"), смело и беспощадно показывает настоящую Россию без прикрас, а не является всего лишь ловко скомпонованным дайджестом удачных цитат из последних фильмов самых актуальных и талантливых русских режиссеров, которых Сергей Лозница использовал в своей картине со всей постмодернистской беззастенчивостью. С нею же и без ложной скромности режиссер, принимая киевский гран-при "Скифский олень" (и $10 тыс.), процитировал Пикассо: "Живопись не для украшения жилища, живопись — для атаки" — и напомнил, что не надо бояться жесткости и дерзости, а надо бояться инертности, равнодушия и отсутствия мысли. Тем не менее вопрос, чего больше в его фильме — жесткости или равнодушия, остается открытым, и даже упрекнуть "Счастье мое" в активной, атакующей русофобии и ненависти к России, как это сделали некоторые российские противники картины, невозможно, поскольку "Счастье мое" изготовлено вообще без всяких эмоций, в том числе и отрицательных, а с холодным математическим расчетом на фестивальный успех.
Из иностранных фильмов, участвовавших в полнометражном конкурсе "Молодости", основным фаворитом публики была картина "Звуки шума" (Sound of Noise), снятая двумя шведами — Улой Симонсоном и Йоханнесом Штерне Нильсоном. Она получила "Скифского оленя" как лучший полнометражный фильм и приз зрительских симпатий, которого она достойна хотя бы за то, что в полной мере оправдывает свое название. "Звуки шума" — довольно изощренный формальный эксперимент, попытка экранизировать агрессивную какофонию. Герой картины — шведский полицейский, происходящий из семьи знаменитых музыкантов и потому тихо ненавидящий музыку, выслеживает банду музыкальных злоумышленников, играющих не то чтобы на каких-то конкретных инструментах, а на всем городе, точнее, на нервах его жителей.
Наиболее удачным решением жюри "Молодости" представляется приз за лучшую женскую роль мексиканской актрисе Монике дель Кармен из фильма "Високосный год" (Ano Bisiesto) проживающего в Мексике австралийца Майкла Рова. В этой сдержанной, но эмоционально густой картине нет ничего знойно-латиноамериканского, кроме внешности главной героини, молодой одинокой журналистки, которая после череды случайных связей находит некое подобие счастья, прикипев к средних лет садисту и даже в какой-то момент от душевных щедрот предлагая ему зарезать ее. Кроме "Високосного года" были в основном конкурсе "Молодости" и другие приятные дебюты, гораздо более интересные и честные, чем "Счастье мое", например наркоманская драма Левана Когуашвили "Прогульщики" (Quchis Dgeebi), выдвинутая от Грузии на "Оскар", или хотя бы деревенский триллер поляка Кшиштофа Лукашевича "Линч" (Lincz) — о том, как целая деревня не может справиться с 60-летним дедушкой в пиджаке, который ходит по домам своих односельчан с тесаком и потихоньку наносит им тяжкие телесные повреждения, не брезгуя никакими способами навести ужас на всю округу, в том числе отрезая головы соседским овчаркам. Наконец несколько героических селян все-таки берут лопаты и вершат над маньяком суд Линча, который дается им не без труда и наводит на размышления, что молодость — это, конечно, хорошо, но старость в общем тоже мощная штука и иногда количество жизненного опыта переходит в такое качество, что мороз по коже пробирает. Под занавес фестиваля "Молодость" это с блеском продемонстрировала приглашенная на закрытие российская звезда Людмила Гурченко, спевшая, несколько изменив слова популярной песни, про "киевских окон негасимый свет".