ВЛАДИМИР ПЛИГИН, глава думского комитета по конституционному законодательству, член генерального совета партии "Единая Россия", растолковал корреспонденту “Ъ” ВИКТОРУ ХАМРАЕВУ, чем хороша при всех своих несовершенствах политическая система страны.
— Вы состоите в либерально-консервативном клубе "Единой России". Вас, как либерала, устраивает сложившаяся в стране политическая система?
— Прежде чем давать какие-то оценки политической системе, необходимо понимать, какого рода роль она должна играть. Важнейшей задачей политической системы является стабильное развитие общества, которое обеспечивает соблюдение прав и свобод человека, желательно максимально возможное соблюдение, которое обеспечивает безопасное существование общества и которое обеспечивает существование легитимной власти. Российская политическая система продемонстрировала интересное качество "пластичности", благодаря чему стал возможен уход от одной довольно жесткой системы ценностей, сформировавшихся в предыдущем веке, к другой системе ценностей, которые точно обозначены теперь в Конституции. То есть общество и государство находятся в стадии трансформации, которую обеспечивает эта политическая система. Поэтому те тенденции, которые складываются в развитии этой политической системы, следует оценить позитивно.
— Вообще-то вся оппозиция, и не только либеральная, называет эту систему "имитацией демократии".
— К любой системе можно предъявить бесконечное количество или конечное количество разного рода притязаний. Только не надо при этом бросаться в крайние варианты. Потому что обозначения якобы полной недемократичности данной системы или наконец обозначение ее абсолютной ценности лишь усиливают сложности в условиях формирующейся государственности, в условиях формирующегося общества. Повторяю, политическая система позитивна, потому что она обеспечивает трансформацию. Просто граждане так или иначе должны участвовать в реальном политическом процессе. А обозначение своей позиции на кухнях, такая "кухонная демократия" — она малопродуктивна.
— Разве люди могут проявить свою политическую активность где-нибудь кроме кухни?
— Несомненно, есть возможность кроме кухни.
— Вступить в "Единую Россию"?
— Если вступить в ЛДПР, если вступить в "Правое дело", если вступить в "Яблоко", если вступить в "Справедливую Россию"…
— Не нравится мне ни одна из них.
— Если не нравится ни одна из них, пытайтесь создавать другие вещи. Но надо понимать, что вам никто не собирается предложить эти вещи на блюдечке, что вам придется тратить усилия для создания этих вещей.
— Я еще понимаю, когда государство предъявляет жесткие требования к идеологии той партии, которую я хочу создать. Но у нас же не регистрируют ни одну новую партию только потому, что в ней якобы нет необходимых 50 тыс. членов.
— Обращаю ваше внимание, что мировая тенденция связана с тем, что партийная система так или иначе представлена в крупных обществах небольшим количеством партий.
— Да кому какое дело, сколько у меня членов партии. Пустите меня на выборы — и там избиратель все решит: нужен я со своей партии или нет. Если не нужен — за меня никто и не проголосует. Вот так и складывалась мировая тенденция, а не искусственно, как у нас: подняли минимальную численность, задрали барьер для прохождения в парламент.
— Понимаете, это трансформационные институты. Именно они позволили сохранить в сложный период, в сложном состоянии институты российской государственности. Некоторые институты государственности сохранены в крайне плохой форме, поэтому они в настоящее время модифицируются, перестраиваются.
— В сложные времена у нас право на участие в выборах имели более 100 политических организаций.
— Совершенно естественно, что любое явление, в том числе и партийная система, стремится к выстраиванию оптимальной формы своего функционирования. Это не значит, что кто-то стремится облегчить себе задачи. Последняя избирательная кампания (завершилась 10 октября.— “Ъ”) была совершенно не простой для меня и для моих коллег по фракции и партии. Приходилось буквально жить в тех регионах, чтобы находить взаимодействие с гражданами, переламывать существующие иногда такие жесткие настроения. Это была, объективно говоря, настоящая партийная, идеологическая работа.
— Ага! Сначала не зарегистрировали всех, кого можно было из оппозиции. Затем поснимали с выборов "проходных" кандидатов от оппозиции, потом нашли способ не дать кандидатам бесплатный эфир и газетные площади для агитации.
— Я бы эти вещи не упрощал. Люди живут не только прессой и не только телевидением, люди живут в том числе и своей жизнью. И здесь либо ты отражаешь ее, либо рассказываешь какую-нибудь там ерунду, которая на самом деле не имеет отношения к жизни людей. Я не считаю, что наша политическая система идеальна. Более того, я считаю, что эта политическая система требует совершенствования. Но и такая она, с одной стороны, обеспечивает развитие государства и общества, с другой — дает возможность для проявления людей в разных областях, не только в политике, но и в области хозяйственной деятельности, в области бизнеса. А возможность проявления в сфере выражения своих мнений, полифоничных взглядов достаточно серьезная. Кроме партий у вас существует абсолютное право: можете встать на стул, пойти на то отведенное в том или ином государстве место — так называемый Гайд-парк и там полностью обозначать свои позиции. Или встроиться, войти в действующую систему и находить способ влиять на данную ситуацию в действующей системе.
— Или уйти в "партизаны", как в Приморье.
— Я хотел бы полностью уйти от этого термина — "партизан", потому что он отражает некий позитивный символ. А мы имеем дело со случаями бандитизма.
— Бандиты — это те, кто убивает ради наживы. Здесь же целенаправленные убийства людей из определенной группы представителей власти. Эти "партизаны" — следствие этой политической системы.
— Они не следствие. Политическая система предоставляет им и всем нам достаточное количество возможностей для своего собственного самовыражения. Предоставляет, невзирая на то, что в ней по целому ряду сложных вопросов имеются несовпадения с конституционным идеалом.
— По нашей Конституции единственный источник власти — народ. С этим идеалом совпадение имеется?
— Мне довелось в двух студенческих аудиториях задать вопрос: кто является в Российской Федерации главным? Вопрос был сам по себе наивен.
— И все сказали: "Путин"!
— В обеих аудиториях мне ответили, что народ.
— Но вот кто станет следующим президентом, договорятся ли сами Медведев и Путин, как это уже было обещано?
— И тот и другой при этом говорили, что прежде нужно оценить развитие политической ситуации в стране, нужно будет выяснить, какой поддержкой каждый из них пользуется, нужно понять, что будут реально представлять из себя результаты их деятельности к 2012 году. Так что наша политическая система развивается. И поверьте, она далеко не так однозначна, как ее иногда пытаются обозначить.