Выставка архитектура
В руине Музея архитектуры показывают небольшую ретроспективу скульптора и издателя легендарного журнала "А-Я", по которому Запад знакомился с советским нонконформизмом семидесятых. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Игорь Шелковский задумал свою выставку как высказывание на тему современной архитектуры. "Еще в детстве мне казалось, что сталинская архитектура представляет собой какой-то чудовищный китч,— говорил скульптор на открытии.— А вот "Центросоюз" Ле Корбюзье и конструктивизм — это настоящее". Экспозиция в руине открылась как раз через два дня после того, как сгорел очередной памятник архитектуры русского авангарда, дом-коммуна, он же студенческое общежитие Ивана Николаева на улице Орджоникидзе. Так что речь в защиту конструктивизма прозвучала как нельзя более актуально.
Вариации на тему зданий в диапазоне от жилых домов до мастерских художников на первой музейной выставке Шелковского (он много работает, но выставляется в основном в галереях) представлены как полет художественной фантазии, невозможный для московской архитектуры. Действительно, так называемый лужковский стиль с башенками, массивными деталями в духе ар-деко и постмодернистскими цитатами из классики не терпит простых объемов, ритмов и пустот. Москва, впрочем, разная, в ней тоже есть "сити" (строительство которого, правда, новый мэр Сергей Собянин уже назвал ошибкой), место вполне современного вида, есть модернистская Остоженка, пустая и мрачная, как Лубянка. В "сити", кстати, прекрасно смотрелись бы монументальные скульптуры Шелковского, например красные букеты геометрических камышей размером в человеческий рост. Легко представить, как красиво они множились бы в зеркальных фасадах бизнес-небоскребов.
Неудивительно, что Шелковский, парижанин с 1976 года, очевидным образом вдохновляется не утопистами молодого СССР, а современной архитектурой Франции. В очертаниях его проектов чувствуется регулярность парижского "сити", района Дефанс. Очертания скульптуры под названием "Музей современного искусства III" отсылают не столько к Мельникову и братьям Весниным, сколько к стеклянному павильону И. М. Пея напротив Лувра, захватывающей дух усеченной пирамиде стадиона Берси в 12-м аррондисмане и другой, будущей, пирамиде, которую собираются строить в Париже швейцарские гении Херцог и де Мерон.
Архитектурные проекты в руине сопровождаются графикой и скульптурами, в которых действует главный и самый узнаваемый персонаж Шелковского — железный человек из простейших элементов, лишенный индивидуальных и половых признаков. Это даже не скелет, а некий модуль, абстракция, берущая начало из проектов "прозодежды" для рабочих всех сфер деятельности, придуманных Владимиром Татлиным. Человек Шелковского выглядит настолько же идеальным жителем созданных им "машин для жилья", если вспомнить термин Ле Корбюзье, насколько естествен римлянин в ниспадающей тоге в архитектурном пейзаже форума. В современном мире "прозодежду" сменил дресс-код. Теперь здесь офис. И в скульптурах Шелковского каждый менеджер может узнать себя, функционера информационной эпохи, в которой нет места эмоциям, только движению из пункта А в пункт Б. Шелковский классик по темпераменту, его мир построен на разуме и рациональности: недаром одна из скульптур представляет собой "золотое сечение", в котором квадрат, вписанный в круг, заменен на масонский треугольник, зеленый, как доллар.