Как известно, перспективы научно-технического развития отдельной страны зависят от возможностей привлечения высококлассных научных кадров. Американский национальный совет по исследованиям проиллюстрировал обратную зависимость на примере шести стран.
Слово "инновации" давно уже не употребляется без некоторой иронии. И, конечно, инновационные разговоры стали модой, а где мода, там неизбежны поверхностность, неприятная суета и назойливость. Однако эта мода — лишь отражение куда более масштабного интереса к инновациям в мире в целом.
Один из каталогов зарубежной моды на инновационные стратегии — доклад о национальных моделях научно-технического развития в шести странах, выпущенный в начале октября американским Национальным советом по исследованиям. Авторов интересовало, какие угрозы или возможности несут Америке эти различные модели и как ей на них реагировать. Одна из этих шести стран — Россия. Остальные — предсказуемые Китай, Индия и Бразилия, ветеран инновационного фронта Япония и неожиданный Сингапур.
Российские инновации вызывают у авторов доклада наименьший энтузиазм. Из шести государств у России "ниже всего шансы за ближайшие пять, а скорее всего, и десять лет создать инновационную систему глобального уровня". "Низовые" инвестиции отсутствуют; основной потребитель национальных инновационных продуктов — правительство; университеты не ориентированы на исследования и так далее. Ожидать хоть чего-то можно лишь в традиционно сильных в России областях: энергетика, космос, атом, ВПК. Лидирует же Китай, где параллельно с огромными инвестициями в инфраструктуру исследований развивается высокотехнологичная промышленность. Промышленность эта, правда, пока основана на заимствовании иностранных технологий, тогда как к созданию собственных коммерчески успешных инноваций Китай пока не очень способен. Где-то посредине между Россией и Китаем находятся Бразилия с ее планом технологического развития PACTI и Индия с ее пятилетними планами. Все эти страны строят лаборатории, инвестируют в науку, поддерживают промышленные новации и так далее. Схожи и приоритеты: в той или иной форме везде присутствуют биотехнологии, фармацевтика, энергетика, информационные технологии, новые материалы (нанотехнологии, композитные материалы и проч.).
Но ключевой термин в докладе даже не "исследования", и не "инфраструктура", и не "поддержка инновационных стартапов", а "таланты" — то есть исследовательские и вообще высококвалифицированные кадры. Рассматриваемые страны (и, конечно же, сами Соединенные Штаты) используют самые разнообразные стратегии их привлечения. Лидируют здесь опять-таки Китай и Сингапур, предлагающие ученым возможности для развития карьеры, доступ к научной инфраструктуре, привлекательные финансовые условия. Помимо найма исследователей из-за рубежа, эти страны направляют тысячи своих граждан на обучение в зарубежных вузах и инвестируют большие средства в аспирантуру собственных университетов. В Сингапуре притоку "талантов" способствует также широкое распространение английского языка, низкий уровень коррупции и в целом благоприятная ситуация с соблюдением законности.
Индия также планирует совершенствовать высшее образование, но не может позволить себе инвестиции необходимого масштаба. Тем не менее благодаря развитию в стране бизнеса, связанного с информационными технологиями, туда возвращается все больше высокообразованных индийцев из-за рубежа. Хуже дела обстоят в Японии и Бразилии. Там интерес к естественным наукам и технологиям среди молодежи невысок. В Японии ситуация усугубляется старением населения и настороженным отношением граждан к иммиграции, а в Бразилии — недостаточным спросом на исследователей со стороны бизнеса. В России ситуация также выглядит бледно: высококвалифицированных кадров все меньше, а высшее образование не ориентировано ни на стимулирование исследовательской активности, ни на потребности бизнеса.
В Китае, впрочем, тоже не все гладко: попытки привлечь из-за рубежа первоклассных ученых дают скромные результаты. Ключевой фактор здесь — особенности китайской исследовательской среды, где широко распространены плагиат, клановость и коррупция. Авторы хвалят Китай за изменения в академической культуре, но пока таковых недостаточно. Когда речь заходит о Сингапуре, упоминается способность этого государства маневрировать национальной культурной средой, добиваясь сочетания жесткого контроля над обществом с растущим уровнем образования и открытостью новым идеям и иностранным специалистам.
Так или иначе, при обсуждении национальных стратегий актуализируется вопрос о способности соответствующих стран выстраивать новую культурную среду в ключевых для инновационного развития отраслях, в исследовательском секторе, в высшем образовании и в высокотехнологичном и высокорисковом бизнесе. Вопрос сложный: в старую культурную среду новые кадры привлекаются со скрипом, но для построения новой среды такие кадры как раз необходимы. Иными словами: неверно, что стремление стран к модернизации порождает потребность в кадрах. Наоборот: именно ужасающий дефицит кадров как раз и делает модернизации необходимыми.
Источник:
Science and Technology Strategies of Six Countries: Implications for the United States (National Academies Press, 2010)