Екатерина Истомина
Носить старые часы нас научил покойный Хайек: этот спасатель и спаситель альпийской тикающей промышленности никогда не расставался с первыми черными Swatch, сошедшими с конвейера в 1981 году. К ним, пластиковым, он иногда добавлял то двойной турбийон от Breguet, то бесценный "прыгающий час" от Jaquet Droz, то астрономический наручный "компас" от Omega. Однако главным оставался черный пластик, причем многие едкие люди удивлялись: 30 лет господин Хайек таскает эти часы на руке, а они все еще живые? Я (и горжусь собой) примерила их однажды — живые. Старые часы с их патиной и пылью вообще гораздо более живые предметы, чем их отлакированные отделом маркетинга розовощекие потомки.
Два года назад мир часовых ценностей, которые были подняты на щит в тучные 2000-е, рухнул. В сущности, это была невероятная пирамида ГКО: раздутые традиции, разбуженные какими-то декабристами марки, выдуманные истории, полумифические имена. Благородную классику топтали "авторские" революционеры и радикалы, за два-три года делавшие целые состояния на безропотных азиатских коллекционерах. В 2007 году среди тысячи новых предложений на рынке стало буквально очень трудно найти обыкновенные швейцарские часы — с круглым золотым корпусом, с белым циферблатом, на кожаном ремешке, с читаемыми цифрами.
Когда наступил кризис, жажда понятного и внятного продукта стала невыносимой — и тут мануфактуры закопались в музейных архивах, выудили собственные старые модели 1920-1960-х годов, датируемые еще докварцевой эрой, и бросились их переиздавать. Боже мой, как же волновались азиатские коллекционеры, бравшие белой перчаткой обыкновенные золотые часы! Это была настоящая встреча с прекрасным, но сколько лет было все-таки упущено, через какие алюминиевые, титановые, керамические, с покрытием PVD тернии им всем пришлось пройти, чтобы увидеть истинную швейцарскую часовую звезду.
Вслед за винтажными наручными часами, репликами, трибьютами и прочими мемориальными моделями в бой вступили старики: карманники, настольные часы, настенные, напольные, кабинетные, выпускаемые по строгим рецептам времен Версальского договора. Воспрянули духом антиквары, взволновались часовые консультанты — мир коллекционеров, ценителей, дегустаторов возжелал сермяжной старины. Чтобы понять, как выглядит современный потребитель антикварных часов, довольно променада по антикварному кварталу Женевы.
Так, в доме, где родился предатель семейного часового дела Жан-Жак Руссо, на общественный договор никак не согласны. Относительно молодой господин, сумбурно торгуясь, примеряет то расписные Bvlgari, чей лик лепил, возможно, еще сам антиквар Сотирио Булгари. То вдруг этот клиент откладывает в сторонку синеокие Bvlgari и берет в руку размеренно дышащие Big Pilot's Watch, гигантские авиаторские часы, которые изготовляли в 1930-х немецкие и немецкоговорящие фирмы. Он хочет и те, и другие, и еще, пожалуй, вот эти уникальные Jaeger-LeCoultre. Уникальны они тем, что нетипичны для стиля марки. Reverso? Duoplan? Как бы не так, многоуважаемый отдел маркетинга! Это почти военный секундомер, крупный стальной корпус, утопленный в кожаном чреве.
Нынешний интерес к старым часам, на мой взгляд, лишен своих привычных аукционных свойств. Это не интерес коллекционера, желающего положить покупку в сейф (сейф-то уже переполнен творениями радикалов и революционеров 2000-х). Нынешний интерес — потребительский, он идет от клиента, который хочет видеть эти часы на руке. По "авторским" современным моделям трудно было узнать время, а вот по старым часам это сделать чрезвычайно легко. Логическая цепочка проста: публика, увидевшая, как же великолепно можно переиздать самые простенькие исторические модели, захотела первичных старых реальностей. И эти реальности она возвела в разряд новых ценностей: этот процесс напоминает феноменологию Гуссерля, то есть мы захотели вернуться "назад, к самим реальным вещам".
Модный гаджет, крутой дивайс, терпкий необычностью часовой кунштюк? Если бы вы сказали все эти слова Хайеку, "разбудившему" много "спящих" марок, он бы возмутился: "Все мои марки делают точные часы, а не бессмысленные оригинальные игрушки!" Жизнь и творческий путь этого человека, маниакально носившего свой первый Swatch, прошли под девизом Бреге, производившего свои часы "по подписке", то есть в кредит: "Я хочу, я требую ясности. От облика, от механизма, от производства, от функций. Часы не должны умирать, ведь я имею право получить за них свои деньги!" Так вот, купив престарелый брегет, можете считать, что заплатили наконец по всем счетам главному часовщику всех времен и народов.