"Книга мертвых" вот уж сколько времени исправно помогает зарабатывать на жизнь уйме людей, от египетских феллахов, поточным методом перерисовывающих иллюстрации оттуда для сувенирных папирусов, до работников киноиндустрии, продолжающих регулярно выпускать что-нибудь захватывающее про оживающие мумии и древнеегипетскую магию. Это такой же затасканный бренд, как пирамиды, Нефертити и сокровища Тутанхамона, причем универсальный и неисчерпаемый: кому-то достаточно просто посмотреть на картинки (которые подчас оказываются шедеврами египетского, если хотите, книжного искусства), кто-то пленяется мистическим ореолом, который "Книга мертвых" вокруг себя распространяет. Хоть мало кто из неспециалистов ее читал, она одним фактом своего существования и своей связанности с самой жизненно важной для древних египтян сферой их верований уютно вписывается в яркий ассоциативный ряд, где и тайны пирамид, и проклятие фараонов, да что хотите, вплоть до Атлантиды и инопланетян.
А сфера действительно была жизненно важная, да. Это дурно вяжется с самим словосочетанием "Книга мертвых", но здесь вообще много парадоксов. Во-первых, не было у египтян никакой "Книги мертвых". Было то, что называлось как-то вроде "Слова исхождения при свете дня", а "Книгой мертвых" это собрание только в 1840-е годы нарек Карл Рихард Лепсиус, один из первых великих египтологов. Эффектное название приклеилось, хотя сами древние египтяне были бы им фраппированы: и книга (будем называть ее так), и вообще весь их утонченный заупокойный культ имели одну цель — избегнуть смерти, победить ее, быть не мертвыми, а живыми. Наконец, "Книга мертвых" (как книга, а не как религиозное явление) — не то чтобы исконная вещь: ровесница пирамид Гизы и великого сфинкса, она распространилась только в эпоху Нового царства, то есть первые полторы тысячи лет своей истории страна фараонов жила без нее.
Если смотреть поверхностно и с большой долей условности, то было вот как. Сначала бессмертие и божественный статус были прерогативой фараона, на стенах гробницы которого писалось то, что принято называть "Текстами пирамид". Это только набросок будущей "Книги мертвых", архаический, местами прямо дикий — заклятия грозили богам, например, что фараон в борьбе за достойное посмертное бытие настигнет их и пожрет их внутренности. Потом, во времена Среднего царства, появились "Тексты саркофагов" — свод заклинаний и молитв для уже более широкого употребления, писавшийся или высекавшийся, соответственно, на стенках саркофагов.
А потом появилась собственно "Книга мертвых" — еще более изощренное произведение, которое теперь уже писали на папирусном свитке. Вульгарной социологии тут есть где разгуляться: одно дело позаботиться о том, чтобы нужные слова были высечены на стенах твоей гробницы (это если она у тебя вообще имеется), другое дело — вложиться в свиток папируса. Тем более что здесь, очевидно, были возможности для разных кошельков. Кто-то заказывал список "Книги" искусным писцам, получая роскошный образец каллиграфии с прекрасными миниатюрами. А кто-то покупал готовую "Книгу" — благо существовала целая индустрия, выпускавшая "Книги" в самых разных изданиях, пространных и кратких, иллюстрированных и нет, достаточно было только вписать имя покойного в оставленные для этого (как в бланке бухгалтерского документа) места. В среднем, наверно, было не очень дешево, хорошая версия "Книги мертвых" могла обойтись в сумму, равную годовому заработку рабочего, но ради такого важного события, как переход в мир иной, стоило потратиться.
Даже в хороших переводах это не самое легкое чтение. Там есть некоторая система (сначала умершему обеспечивают способности видеть, есть и так далее, потом он долго преодолевает подступы к загробному царству, проходит суд, путешествует вместе с Солнцем по "ночному", потустороннему Нилу, затем воцаряется среди богов), но это если сильно упрощать. На самом деле читатель-профан довольно быстро пасует перед перечислениями десятков и десятков духов, демонов, священных животных, символов и богов вместе с их атрибутами. Пантеон древнеегипетских богов, понятное дело, за тысячи лет трансформировался, но так трансформировался, что и старое при этом оставалось в силе, и в результате пестрая колода божеств все время раскладывается по-разному, в бесконечном количестве комбинаций ассоциируясь то друг с другом, то с умершим, то с частями его тела. Сами тексты тоже пестрым-пестры: то деловитые ритуальные наставления, то поразительные по своей поэтичности и глубине гимны, а то что-то совсем первозданно-резкое, шаманское. И, скажем, рядом с утонченными богословскими новациями вроде идеи посмертного воздаяния запросто может оказаться реликт первобытно-общинных времен вроде представлений о стране вечной охоты.
Самое странное, наверно, в другом, в парадоксальности бытования "Книги". Ну, скажем, в ортодоксальном христианстве есть сложная система этических и правовых норм, а рядом с ней представление о том, что возможно "разбойничье покаяние", спасение в последний момент. Что-то такое и здесь. Существовало идеальное представление о "Книге мертвых", в которой должно быть все-все-все, как в самых полных из дошедших до нас редакций. Но существовали и совсем краткие версии, вплоть до тех, что укладывались в одну главу. Так что, получается, уверенность в посмертном "исхождении в свете дня" не то чтобы находилась в прямой зависимости от полноты и дотошности сопровождающих покойника текстов. И все же те, кто мог, старались приобрети максимально полную и хорошо иллюстрированную версию — именно списки "Книги мертвых" демонстрируют самые знаменитые древнеегипетские иллюстрации, знаменитые, не знаю, как "Роскошный часослов герцога Беррийского" братьев Лимбург или как Остромирово Евангелие. И это явно не вопрос земного престижа, потому что свиток с книгой прятали в саркофаге или рядом с ним, и из посюсторонних существ любоваться этой красотой было некому.
Британскому музею за большинством экспонатов для посвященной "Книге" выставки далеко ходить не пришлось: именно в этом музее хранится чуть ли не самая большая коллекция списков "Книги мертвых". Включая самые известные, такие как "Папирус Ани" с его прекрасными цветными иллюстрациями, созданный в золотую пору Нового царства. Или 37-метровый "Папирус Гринфилда" — самый длинный из существующих свитков "Книги мертвых" и один из самых длинных древнеегипетских папирусов. В выставочных витринах можно увидеть и другие отборные артефакты, связанные с египетским заупокойным культом, от саркофагов до найденных на мумиях амулетов, но сенсационность выставки — именно в рукописях "Книги": эти драгоценные листы папируса, которым по три-четыре тысячи лет, почти никогда не показывают публике.