Выставка современное искусство
В центре современной культуры "Гараж" открылась выставка "The New Decor", привезенная из знаменитого лондонского арт-центра — галереи Хейворд — и удачно дополненная работами русских художников. Современное искусство, пошедшее навстречу дизайну с кукишем в кармане, рассматривала АННА ТОЛСТОВА.
Экспозиция "The New Decor" (французское словечко "decor" в ее названии обозначает как оформление интерьера, так и театральные декорации) выглядит как поле битвы между искусством и дизайном. Все приемы хороши: и мусорная эстетика, и минималистская стерильность. Кто-то перешел в рукопашную, как "молодая британка" Сара Лукас, распатронившая дорогой кожаный диван с помощью разнообразных светильников, которые изображают милующуюся парочку. Кто-то занялся диверсионной деятельностью на поле противника: паутину люминесцентных ламп шотландского постминималиста Мартина Бойса легко представить себе в авангардном клубе, а ажурные стульчики и ширмочки бразильского инсталлятора Эрнесто Нето — в детском саду, но они не то, чем прикидываются. И все же самое популярное оружие — ирония и насмешка.
Орнаментальное кружево вешалки для пальто австрийского концептуалиста Франца Веста, оказывается, точно воспроизводит каракулю Людвига Витгенштейна, которой он пытался проиллюстрировать понятие бессмысленного. Скандинавский дуэт Эльмгрин и Драгсет предлагают серию издевательски стильных и нефункциональных дверей, чьи нелепые конструкции намекают на абсурдность социальных структур. А группа австрийских хулиганов Gelitin, которая блеснула на I Московской биеннале торчавшим из окон Музея Ленина интерактивным дощатым клозетом, где каждый мог справить малую нужду, внеся свою лепту в сознание громадной мочевой сосульки, продолжила исследовать тему русского народного дизайна и собрала стул, помойное ведро и люстру из мебельного мусора.
С тех пор как радикалы от современного искусства развенчали дизайнерские утопии Уильяма Морриса и прочих наивных социалистов, вскрыли тоталитарную сущность разнообразных ар-нуво, ар-деко и даже конструктивизма, разоблачили декоративность абстракции, чтобы там ни кричали глашатаи модернизма вроде Адольфа Лооса и Климента Гринберга, и объявили войну художественному консюмеризму, сражаться с дизайном стало для прогрессивного художника правилом хорошего тона. Но сколько бы ни боролись эти партизаны с дизайном, а также обществом потребления и рынком в его лице, все они — с похожими антидизайнерскими изделиями — были благополучно представлены на только что закрывшейся ярмарке Frieze.
В этом вечном бою нередко рождаются политические лозунги, тем более что еще со времен поп-арта унифицирующий все и вся дизайн принято подозревать в покушении на человеческую свободу и скрытой страсти к насилию. Восточный ковер главного борца за свободу Палестины художественными средствами Моны Хатум проела какая-то сознательная моль — так, что на нем изобразилась лишенная политических границ карта мира. Колумбийская концептуалистка Дорис Сальседо запаяла в бетон старый стул, заполнив пустоты, которые могла бы занять человеческая фигура, цементной массой и создав таким образом надгробную стелу очередному неизвестному солдату гражданской войны в Колумбии. Изготовитель парадоксальных объектов швейцарец Урс Фишер употребил офисное кресло как якорь для парящей в воздухе пушки — возможно, эта "Вещь под названием "Коробка передач"" говорит о том, что новые революции будут рождаться в темницах офисов и восстанут рабы "Майкрософта". Наверное, московский медиаартист Алексей Булдаков, взрезающий хаотическими узорами офисные стеллажи-иконостасы с канцелярскими папками, с этим согласится. Правда, как объясняет сам художник, узор, полученный с помощью простейшей графической компьютерной программы, всего лишь сталкивает виртуальность с реальностью.
Директор галереи Хейворд Ральф Ругофф собрал в проекте "The New Decor" произведения современных художников среднего и младшего возраста (большинству участников — от 30 до 50), которые в своих объектах и инсталляциях используют предметы интерьера, играя на схожести мебели со скульптурой, чтобы вложить в трансформированные шкафы и диваны новое — социально-политическое или пластическое — содержание. Конечно, количество любителей деконструировать дизайн столь велико, что собрать их всех — на это не хватило бы пространства и бюджета не то что у галереи Хейворд, но даже у "Гаража". И пусть представленное многообразие приемов и сюжетов не складывается в связный рассказ, некоторые акценты на выставке все же расставлены.
При входе вас встречают часы индийской группы Raqs Media Collective, на циферблате которых вместе цифр — слова "страх", "паника", "экстаз", "вина", "усталость", "ностальгия". Примерно в середине выставки — большая инсталляция Анны Желудь с призрачной "Мастерской", вся обстановка которой очерчена одними лишь контурами металлического прута. А в финале располагается диван немецкой феминистки Розмари Трокель с керамическими подушками, напоминающими надгробные плиты, и черным саваном покрывала в центре — памятник умершей матери художницы. И выставка, сделанная с английским чувством юмора, оказывается меланхолическим рассуждением о преходящести всего земного, от пластиковой мебели до художественных баталий.