Русский музей показывает работы "отца русского футуризма" Давида Бурлюка. Выставка-монография была составлена еще пять лет назад. Теперь Бурлюка предлагают осмотреть в компании соратников — Гончаровой, Поповой, Удальцовой и самого Малевича.
Кажется, что, вопреки напору манифестов, футуристам труднее всего было договориться с самими собой. Разлад внутри отдельной картины: задумав изобразить тишайшую Мойку, Николай Лапшин разбомбил, искорежил и разломал линии, но при этом разубрал пейзаж такими нарядными оранжево-сиреневыми всполохами, что от сумрачной агрессии не осталось и следа. На языке передовых иностранцев произносятся истины, вынутые из семейного сундука. Ницшеанское упоение сверхчеловеком успели хорошенько опошлить еще при символистах. А прославивший футуристов воинственный урбанизм выглядит старомодным эхом индустриального пафоса, сотрясавшего XIX век. Тогда закатывали масштабные промышленные выставки, теперь на картине Натальи Гончаровой византийского вида большеглазые ангелы простодушно дивятся на пролетающие рядом аэропланы. Любопытнее всего оказался сюжет, как бы сторонний "высокому искусству". Тот, что разворачивается в выставленных тут же манифестах, поэтических сборниках, серьгах, цветастых жилетах, фотографиях, тканях, расписных тарелках и подносах.
История неудавшегося романа футуристов с публикой Русскому музею положительно удалась. Нетрудно представить, как шарахались прохожие от футуристов, вываливших на улицу с размалеванными лицами,— с той же осторожной брезгливостью посетители выставки сегодня рассматривают стеклянный глаз-протез, вынутый из самого Бурлюка. Но размалеванные лица остались только в мемуарах. Все остальное (что можно повесить на стену и выложить на витрину) вряд ли способно шокировать. Классику футуристы посбрасывали с парохода современности, и шутки их капустника понятны, как водится, лишь компаньонам. Чтобы оценить меру сарказма, вложенного в знаменитую "Пощечину общественному вкусу", необходимо прежде узнать в обложке стиль оформления важных академических трудов: малиновый фон, золотое тиснение, строгие шрифты. А узнает в ней пощечину разве только свой брат художник или классово близкий интеллигент.
Плодотворное издевательство над широкой общественностью началось вместе с попыткой футуристов всучить себя новой, советской эпохе. Футуристы, носившиеся со своим сверхчеловеком, принялись воспитывать этого человека из рабочих и крестьян. Массовые празднества, ситчик в тракторах, агитационный фарфор... И опять ничего у них не вышло. Новизну рабочие и крестьяне прочитывали туго. Нарисовал Натан Альтман на фарфоровой тарелке скрещенные серп и молот. Убийственная пародия на сложенные после обеда согласно этикету столовые приборы. Но посмеяться над этим мог только человек, давно знакомый с ножом и вилкой.
ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА, Санкт-Петербург
Выставка продлится до конца июля.