Независимая американская комедия "Святой Джон из Лас-Вегаса" (Saint John of Las Vegas) — по сути моноспектакль Стива Бушеми: он играет сотрудника страховой компании, который когда-то зарекся посещать Лас-Вегас из-за нездорового пристрастия к азартным играм, но теперь по долгу службы вынужден отправиться в его окрестности. Американская пресса определила произведение дебютанта Хью Родса как "плохой фильм с хорошими людьми", и ЛИДИЯ МАСЛОВА с этим согласна.
Премьера кино
"Святой Джон..." начинается с признания героя, что он никогда не понимал фразу "Каждый сам кузнец своего счастья" — у Стива Бушеми, возможно, самое подходящее в мире лицо, чтобы рассуждать об удаче, неудаче и относительности этих понятий. С возрастом этому артисту требуется все меньше усилий, чтобы изобразить как крайнюю степень отчаяния, так и почти религиозную веру в чудо, каким, безусловно, является крупный выигрыш по лотерейному билету (их герой покупает на протяжении всего фильма, но выигрывает только один раз два доллара).
Поездка в Лас-Вегас в картине преподносится как экскурсия в ад, и, соответственно, "Святой Джон..." нашпигован аллюзиями с "Божественной комедией" Данте. Фамилия героя — Алигьери, а главный следователь страховой компании (Романи Малко), который сопровождает его в командировке, носит имя Верджил (то есть Вергилий). Им предстоит разъяснить подозрительный случай со стриптизершей (Эмманюэль Крики), которая умудрилась попасть в аварию где-то в пустыне и теперь сидит в инвалидной коляске. Начальник страховой конторы, жадный карлик (Питер Динклейдж) считает, что выплачивать страховку стоит только в редких, исключительных случаях, а следователь уверен, что стриптизерша — симулянтка, и предлагает вывести ее на чистую воду, разговорив ее и заставив потанцевать. Что-то в этом черноватом абсурдистском юморе, возможно, и есть, но режиссер даже немногие удавшиеся ему моменты сценария подает самым пресным и вялым образом. К тому же он не очень хорошо ощущает свой фильм как некое целое, а слово "комедия" понимает скорее в старинном дантовском смысле — не как что-то смешное, а как все, что плохо начинается, но хорошо кончается.
По мере того как Алигьери с негром Вергилием углубляются в пустыню, начинается легкая психоделика, всякие сны и видения и прочие сюрреалистические штуки разбавленного линчевско-коэновского разлива. Амбициозный Верджил иногда напускает на себя нечто мефистофельское, меж тем как герой коротает время, разговаривая по телефону с сослуживицей (Сара Сильверман), с которой у него перед отъездом был секс в офисном туалете. Теперь она периодически сообщает ему радостные известия — что она рассталась с начальником-карликом и что герой скоро получит повышение "до шестого уровня" (этот шестой уровень упорно звучит рефреном и, наверное, тоже является какой-то аллегорией, связанной с кругами ада, но расшифровывать ее совершенно не интересно).
Интересно разве что наблюдать за Стивом Бушеми, особенно в те моменты, когда герой дает волю своему азарту, с которым он героически борется, но окончательно совладать не может: например, когда он решается пострелять в тире, картинно целясь привязанным к прилавку пистолетом, или покупает лотерейных билетов на тысячу долларов. Но как стрельба заканчивается тем, что потерявший терпение Верджил сует герою призовую желтую подушку с нарисованным смайликом, так и весь фильм заканчивается крупным планом желтого кружочка с нарисованной улыбкой, символом вымученного оптимизма. После этого еще минут семь под невыносимую музыку идут титры со всеми посвящениями и благодарностями, а потом все участники представления, включая самых эпизодических, по очереди кланяются в камеру, как театральные артисты, которые все выходят и выходят на поклоны, напрасно обольщаясь, что публика готова аплодировать им до бесконечности (может, режиссер и сам догадывается, что если кого-то и можно поблагодарить за этот фильм, то разве что актеров).