За заслуги перед чужим отечеством

Крестоносцы, к которым восходит генеалогия нынешних орденских систем, несколько удивились бы самой идее того, что, скажем, орден св. Георгия — русский и ничей еще, орден Почетного легиона — французский и так далее. Рыцари все-таки больше тяготели поначалу к идее общехристианского братства достойнейших, не ограниченного подданством. Появилось потом, правда, и исключение в виде Тевтонского ордена, а позже, когда эпоха крестовых походов стала клониться к закату, свои собственные, внутригосударственные рыцарские ордены стали возникать во многих королевствах (орден Христа в Португалии, Сантьяго в Испании и пр.). Но все равно: когда на излете Средневековья стали появляться уже не ордены, а ордена (нормы русского языка обозначают таким образом разницу между братством монахов или рыцарей и наградой) — еще носящие след всей этой рыцарственной романтики, но уже превратившиеся в знак отличия для высшей знати — интернациональность во многих из них почиталась чем-то абсолютно естественным. Скажем, орден Золотого руна, фактически высшую награду в неформальной иерархии европейских орденов, получали правители самых разных европейских стран.

Но теперешняя кремлевская выставка показывает, как эти традиции коснулись России. Мы эти стадии миновали, допетровским царям все эти еретические ордена даром были не нужны, зато при Петре пришлось с места в карьер встраиваться в систему европейских орденских традиций. К этому времени в западноевропейских государствах уже сложились свои собственные орденские системы и вошел в практику обычай обмена наградами между монархами. Это была не просто рутинная процедура, особенно поначалу. Появление монарха на какой-нибудь торжественной церемонии со знаками чужеземного ордена могло быть безмолвной декларацией внешнеполитических приоритетов или еще каким-нибудь сигналом для дипломатов. Иногда вручение ордена правителю или членам его семьи было знаком того, что тот или иной правитель становится награждающему родней — так происходило при заключении династических браков. Наконец, иногда это было просто-напросто престижно — далеко не каждый потентат, скажем, удостаивался того же ордена Золотого руна.

В XVIII веке чужестранный орден монарху приходилось заслужить когда символическими, а когда и реальными усилиями. Петру I, например, за вполне ощутимые военные свершения достались польский орден Белого орла (который потом, с разделом Польши, из иностранного ордена превратится в русский) и датский орден Слона (весьма почтенная награда, историю которой предание возводит опять-таки к эпохе крестовых походов). Когда без малого сто лет спустя, в 1807 году, в Тильзите произошла знаменитая "встреча на плоту" Александра I и Наполеона, оба императора не преминули отметить рандеву обменом наградами. Обмен был не очень-то равноценный: Наполеону достался орден Андрея Первозванного (этот бонапартов орден, кстати, показывается на выставке), а Александру Павловичу — орден Почетного легиона, награда, которой была без году неделя. Зато после падения "корсиканского чудовища" благодарная Европа осыпала царя самыми почетными и старинными своими орденами.

То есть выставка отчасти про российскую внешнюю политику, но также и про иностранные орденские традиции. В XIX веке поток более или менее автоматически стекавшихся к императору и членам его семьи орденов увеличился — появились на западный манер свои ордена в странах Востока, да и в Европе возникали все новые награды, так что выставочные витрины обещают быть весьма красочным зрелищем. Вдобавок у каждого ордена были свои обычаи: одни награды имели, так сказать, гендерные ограничения — были только мужскими или только женскими, вместе с другими присылались не только наградные грамоты, но и специальные церемониальные облачения, положенные кавалерам ордена (этой ветхой традиции, кажется, придерживаются теперь только старейшие ордена Великобритании).

Не думайте, впрочем, что из всего вышесказанного следует, что закрома музеев Кремля сейчас просто-таки ломятся от иностранных орденов, принадлежавших некогда высочайшим особам. По смерти императора его ордена, конечно, принимали участие в похоронных церемониях, но потом иностранные награды полагалось вернуть награждавшей стороне. Только очень немногие из этих орденских знаков все-таки остались в России — это могло случиться, например, если на всякий случай изготавливался "запасной" комплект или сам орден упразднился, или наградившее государство перестало существовать. Да и само их появление в витринах тоже редкость: в отличие от российских орденов, иностранные (хотя бы и связанные с отечественной историей напрямую) в постоянной экспозиции Оружейной палаты не показываются.

Патриарший дворец Московского кремля, с 27 октября по 9 марта