Зарабатывать можно на всех человеческих пороках, но, пожалуй, на тщеславии это делать наиболее весело и приятно. Создание финансовой пирамиды носит сомнительный морально-этический оттенок: сразу представляются обманутые вкладчики, обездоленные вдовы и сироты. Строительство же такой человеческой пирамиды, как социальная сеть, умственных затрат требует гораздо меньше, а никаких несчастных и обездоленных, "крайних" в этой очереди за счастьем нет. Виртуальный мир населяют преимущественно жизнелюбы, каждое утро заходящие в интернет, чтобы сообщить, что дела у них идут не так, как у большинства людей большую часть их жизни (то есть кое-как), а совершенно офигенно.
Наверное, есть пользователи, которые закидывают социальную сеть в поисках общения с близкими по образу мыслей и способу их выражения людьми, которых им не хватает в непосредственном окружении. Но, думается, основная мотивация тут не тяга к общению, а наоборот, страх контактов с людьми, какими они являются в реальности, а не представляются в сети, прикрывшись овечьей шкурой никнейма и аватара. В фильме Дэвида Финчера "Социальная сеть" как раз показано, как идея социальной сети возникла из неумения коммуницировать, от обиды и страха быть социально неодобряемым, недостаточно высоко оцененным окружающими. Получивший в своем блоге специально отведенное место для ничем не ограничиваемого нарциссизма, юзер смотрится в свой сетевой дневник, как в зеркало: "Да как же социум может меня не одобрить? Я же такой классный, умный, веселый, склонный к остроумным наблюдениям за окружающей действительностью и способный на искренние эмоциональные проявления: каждая моя идущая из глубины души запись типа "Как же я люблю гречку!" или "Как же я ненавижу насморк!" немедленно получает отклик от десятков восхищенных юзеров, желающих записаться ко мне в друзья".
Про социальные сети как способ фиктивной коммуникации, как игрушку для инфантилов, убегающих от реальности, написано много, в том числе и в самих сетевых дневниках, но гораздо интереснее другой аспект их существования — как инструмента практического влияния на реальность. Скажем, если у президента есть твиттер, в котором он переписывается с губернатором Калифорнии, то получается, твиттер надо бы иметь каждому актуальному политику (так же как и журналисту хорошо бы иметь блог не для решения психологических проблем, а по сугубо корыстному расчету — для дополнительной раскрутки собственного бренда). Однако социальные сети на то и сети, что никогда не знаешь, что в них попадется: сегодня наши сети притащили рыбу ценных пород, а завтра — мертвеца, пусть даже и социального. Сетевые дневники требуют недюжинной ловкости в обращении, иначе вместо раскрутки бренда можно получить приказ об увольнении, а вместо приращения списка виртуальных "друзей" увеличить список вполне реальных врагов и испортить себе репутацию — как свидетельствует совсем свежий пример губернатора Тверской области Зеленина, ляпнувшего в твиттере, что на кремлевских банкетах подают дождевых червей, и тут же получившего из Кремля диагноз "слабоумие". И вот такие сюжеты о неуклюжих рыбаках, запутавшихся в собственных социальных сетях, безусловно, еще ждут своих Дэвидов Финчеров.