Выставка коллекция
ГМИИ имени Пушкина представил выставку "Шедевры европейской графики из собрания Василия и Николая Басниных". Тысячи принадлежавших им листов с послереволюционных времен являются украшением графического собрания музея. Гравюры и рисунки от Мартина Шонгауэра до Ивана Шишкина рассматривал СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
У этой выставки два сюжета. Один связан с самими коллекционерами, Василием Николаевичем (1799-1876) и Николаем Васильевичем (1843-1918) Басниными. Отец — выходец из богатой купеческой семьи, жил в Иркутске; его демонстрируемый на выставке портрет 1821 года вместо стереотипного сочетания армяка и окладистой бороды не зря показывает англизированного молодого человека с бакенбардами — он действительно по своим запросам был несколько ближе к отесанному европейскому бюргеру, чем к патриархальному сибирскому купцу. На равных общался со ссыльными декабристами (а кто белая кость, если не они), страстно интересовался ботаникой, музыкой, старыми книгами и искусством. Если у него собирание гравюр было скорее в духе "не куплю Рафаэля, так хоть хорошую гравюру с него найду", то его переехавший в Москву сын в собирательстве обнаруживал, помимо истовости, таланта и хорошего глаза, вполне профессиональную выучку. И оставил после себя коллекцию в восемь с лишним тысяч листов, которая не только по московским меркам была одной из лучших, но и возбуждала аппетиты западноевропейских знатоков. Эта-то коллекция с легкой руки Наркомпроса и стала одним из самых важных приобретений для гравюрного кабинета Музея изящных искусств.
Восемь с лишним тысяч — это цифра, но ее масштаб хорошо ощущаешь на выставке. Показано около трехсот листов, однако в совокупности они производят настолько щедрое и несметное впечатление, что сам казус Басниных, любопытный в человеческом и даже социокультурном смысле, как-то тонет. Это и есть второй сюжет. Понимаете, это наглядная хрестоматия по европейскому искусству гравюры. Открывающаяся аж XV веком ("Четыре танцующие женщины", школа Мантеньи), завершающаяся, естественно, концом XIX века. В частности, прелестным офортом "Женщина у мольберта" великосветского художника Поля Сезара Элле, насчет которого на открытии вышла даже изящная пикировка: потомок Басниных художник Михаил Верхоланцев в своей речи удивился, что любознательность его предка простиралась даже до Элле ("это же все равно что собирать Шилова или Глазунова"), на что директор ГМИИ Ирина Антонова позволила себе высказать несогласие, указав, что Элле показывают и в парижском музее Орсе и ничего страшного.
Все техники, включая самые заковыристые вроде "карандашной манеры" французов XVIII века, которая только притворяется непринужденной репродукцией штрихов угля и сангины, а на самом деле каждую точечку мнимой сангины нужно было имитировать с помощью резцовых инструментов. Все крупные школы — Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Англия да и Россия тоже: вот, допустим, офорты Шишкина (пейзажи, кто бы сомневался) или этюд Репина к "Бурлакам на Волге" (рисунки на выставке в меньшинстве, но раздел интересный, одно барокко чего стоит). Не упуская любопытных боковых сюжетов, экспозиция часто находит чем удивить зрителя в разговоре о больших школах (роскошные фламандские маньеристы, к примеру) или о больших именах (Дюрер, Рембрандт, Калло, Ватто, Буше) — у Дюрера, допустим, в дополнение к общеизвестным, но оттого не менее приятным для разглядывания "Меланхолии", "Немезиде" и "Св. Иерониму" есть чудный лист с Плутоном, который похищает Прозерпину, сидя на страшном единороге. Плюс, что куда как существенно в случае гравюрного собрания, сами оттиски чаще всего очень качественные.
Зрителю остается только выбирать, что запомнить в первую очередь: нервозные офорты Рембрандта? Быт Св. семейства в трактовке Джамбаттисты Тьеполо? Сценки из сатирических "сериалов" Хогарта? Или, может быть, и вовсе смачные карикатуры издевавшегося над английским обществом эпохи Регентства Томаса Роулендсона? Кроме отличного отбора экспонатов, тут сложно что-либо оценивать — как сложно рецензировать по-настоящему состоятельную галерею живописи старых мастеров. Наверное, этой выставке все-таки пошел бы более почетный антураж Белого зала и центральной галереи ГМИИ. Но и в залах Музея личных коллекций эти листы сполна демонстрируют свое достоинство редких и прекрасных вещиц, которые ведь обычно никто не видит (графика боится света и потому выставляется редко) и которые вот сейчас для тебя достали из папки,— почувствуй себя если не собратом коллекционеров, то их гостем.