Все знают, что бизнес легче всего вести с теми, кого знаешь лично или через знакомых. Социологи и экономисты сформулировали множество теорий, объясняющих, почему это так, и провели исследование, показывающее, что на самом деле все немного иначе.
Знакомства и родственные связи — это одновременно и информационные каналы: они позволяют узнавать, где возникают новые возможности заработать, где востребован товар, кто может стать твоим деловым партнером и так далее. Когда работаешь со своими, меньше рисков, что тебя обманут. Если договоренность нарушена членом твоего же собственного племени, клана, семьи, соплеменники и старейшины принудят его держать слово, ведь тот, кто обманывает своих, подрывает единство сообщества, а значит, ослабляет его позиции в противостоянии с конкурентами. Если же обидчик — чужак, найти на него управу очень сложно. Понятно, что неформальные механизмы принуждения к соблюдению контрактов особенно важны в обществах, где государственные суд и полиция слабы и неэффективны. Предполагается, что по мере их развития надобность в традиционных общинно-племенных механизмах снижается: чем эффективнее работает государство, тем безопаснее вести бизнес с незнакомым человеком.
Впрочем, преимущества бизнеса со своими могут обернуться и недостатками. Если ты можешь вести дела только со знакомыми и знакомыми знакомых, велик риск, что потенциальный партнер, сотрудничество с которым могло бы быть наиболее прибыльным, никогда не войдет в круг твоих деловых партнеров. Твой бизнес оказывается выстроенным неоптимально: возможно, ты торгуешь не с тем городом, где тебе предложат самые выгодные условия, а с тем, где у тебя есть знакомые. Ты вынужден нанимать только своих земляков, даже если чужаки обошлись бы дешевле; ты не можешь уволить ленивого приказчика, потому что он твой родственник или знакомый твоих знакомых, и так далее.
В своей новой работе три экономиста, представляющие Массачусетский технологический институт, Гарвардский и Северо-западный университеты, решили проверить, действительно ли наличие социальных связей помогает вести бизнес. Основой для их исследования стала база данных, содержащая статистику по компаниям, осуществлявшим прямые инвестиции в Китай и имевшим оборот более $600 тыс. в год за период 1998-2005 годов. Компании были разделены на две группы — принадлежащие этническим китайцам и все остальные. Исходная гипотеза состояла в том, что представители китайской диаспоры за рубежом обладают деловыми связями на исторической родине, а значит, должны получать существенное преимущество.
Результаты исследования эту гипотезу не подтвердили: фирмы, принадлежащие этническим китайцам, не становятся более прибыльными. Более того, хотя этнически китайские компании и получают небольшое преимущество на начальном этапе деятельности, со временем преимущество полностью исчезает.
К работе есть претензии, конечно: авторы сами признают, что выбранный ими метод выявления этнически китайских инвесторов сомнителен. Действительно, "этнически китайские" компании в работе авторов — это просто компании из Гонконга, Макао и Тайваня, все прочие компании объявлены некитайскими. Едва ли это допущение отражает реальную картину: через тот же Гонконг действует множество иностранных корпораций, старающихся замаскироваться под "своих", а среди европейских и американских бизнесменов, инвестирующих в Китай, много китайцев. Еще более существенно (но авторы не обсуждают такую возможность), что многие компании из Гонконга и Макао на самом деле вовсе не являются иностранными инвесторами, как не являются иностранными инвесторами большинство киприотских компаний, вкладывающих деньги в России. В обоих случаях речь идет просто об офшорах, принадлежащих бизнесменам и коррумпированным чиновникам соответственно из Китая и России.
Существенно и то, как авторы объясняют полученный ими эффект: экономисты приходят к выводу, что этнически китайские инвесторы недостаточно вкладывают в технологии и человеческий капитал. Это крайне интересное наблюдение, но оно не противоречит общей гипотезе о том, что наличие связей дает компании преимущество. Скорее, вывод следует сформулировать так: наличие связей дает этнически китайским фирмам такое преимущество, что они даже могут себе позволить недоинвестировать в развитие бизнеса — и все равно не отстают от конкурентов. Разумеется, последствия такого недоинвестирования все равно остаются негативными: с точки зрения развития экономики в целом "чужие" инвесторы оказываются более полезны.
Примечательно в этом исследовании вот еще что: три его автора, представляющие ведущие американские университеты,— этнические китайцы. Можно лишь предполагать, насколько наличие связей на родине облегчило им доступ к этой базе данных. Но очевидно, что политика китайского правительства, многие годы направлявшего десятки тысяч своих студентов учиться за рубеж, приносит свои плоды: в будущем именно представители китайской диаспоры в ведущих западных университетах будут все больше определять, как остальной мир видит Китай.
Источник:
Yasheng Huang, Li Jin, Yi Qian. Does Ethnicity Pay.— NBER Working Papers. 2010. N 16294.