В Российской государственной библиотеке открылась выставка, приуроченная к 90-летию Александра Твардовского. К юбилею поэта из фондов извлекли более сотни его книг. Позабыв при этом о другой, не менее важной, ипостаси Твардовского — главного редактора "Нового мира". В экспозиции не оказалось самого знаменитого раритета — #11 за 1962 год, в котором появился "Один день Ивана Денисовича" Александра Солженицына. Этот номер долго лежал на почетном месте в спецхране главной библиотеки страны.
На это устроителям выставки прямо на открытии горько попенял литератор Владимир Глоцер. Для него, как и для многих его современников, "Новый мир" считается символом шестидесятничества, а его главный редактор — едва ли не первым публичным антисоветчиком и борцом с официальной линией партии. Другие, напротив, упрекают Твардовского за компромиссы и многочисленные государственные премии. Библиотекари справедливо оправдывались, что все реже вспоминают о Твардовском-поэте: кажется, что за годы советской власти уже сказано все о его главной книге — "Василие Теркине", а за годы перестройки о его запрещенной к печати поэме "По праву памяти".
"Яркое воплощение русского характера и общенародных чувств эпохи Великой Отечественной войны" обеспечило автору "Василия Теркина" почетное местечко в тогдашней писательской номенклатуре: Твардовский не мог не стать главным редактором не запятнавшего свою репутацию "Нового мира". Он им и стал в 1950 году. Но народно любимый поэт не мог удержаться перед соблазном написать сиквел своего шедевра. "Теркин на том свете", опубликованный Твардовским в "Новом мире", вызвал резкую отповедь руководства партии "за клеветнические выпады против советского строя". И в 1954 году Твардовский лишился редакторского поста, его сменил другой народный кумир — Константин Симонов. В свободном творческом полете поэт пробыл недолго: в 1958 году он опять на прежнем рабочем месте. Перед партией Твардовский оправдался поэмой "За далью даль": робкая попытка посмотреть на свежеразвенчанного тирана Сталина принесла ему в 1961 году Ленинскую премию, а вместе с ней и карт-бланш на публикацию "Одного дня Ивана Денисовича".
Для Солженицына она обернулась известно чем: запретом на дальнейшие публикации и выдворением из страны. Смелый поступок Твардовского, возможно, определил судьбу будущего нобелевского лауреата, но о дальнейших публикациях идеологически неангажированной литературы на страницах "Нового мира" пришлось забыть. Планам опубликовать "Чуму" Альбера Камю, стихи Ахматовой и Цветаевой, прозу Булгакова и Войновича, новую поэму самого Твардовского не суждено было осуществиться.
Поэма Александра Твардовского "По праву памяти" с ее проклятьями в адрес Сталина и горькой исповедательной нотой появилась вместе с перестройкой. Ее художественные достоинства как-то уже неуместно было обсуждать. Она была неким документальным свидетельством личного характера, исповедью, дневником, автобиографией, чем угодно, но никак не тем литературным и общественным событием, каким задумывал эту поэму автор. Для конца 1980-х этот пафос уже не казался чем-то исключительным, любой журналист из "Нового мира" знал теперь куда более горькую правду, чем бывший опальный главный редактор.
"По праву памяти" уже не могла стать таким же откровением, как "Архипелаг ГУЛаг" Солженицына или "Доктор Живаго" Пастернака. У нее не было такой яркой цензурной и самиздатовской истории. Но парадоксальным образом Твардовский все равно встал в истории литературного свободомыслия с ними рядом. Среди множества книг нынешней литературной выставки действительно не хватало самого главного его произведения — подписанных им в печать гранок "Одного дня Ивана Денисовича".
ИГОРЬ Ъ-ГРЕБЕЛЬНИКОВ
Выставка открыта до 25 июля.