Убрать Лужкова, но сохранить лужковский механизм управления избирателями — вот задача
В принципе, вся эта история глубоко неправильная. Вертикаль по своей сути не предусматривает оппозиции. Если поглубже копнуть, то и тандема тоже не предусматривает. Начало конца и подрыв основ состоялись, когда Путин все-таки решил не ходить на третий срок и хотя бы формально соблюсти Конституцию. Ибо Конституция (если, набрав воздуху, еще глубже копнуть) в вертикаль тоже не вписывается. Тут просто. Или кто начальник, тот и прав и нет власти, аще не от Бога. Или же всякого рода конституции, правовые рамки, независимый суд, гласность, то, се...Тогда уже не вертикаль, а так, звукоподражание.
Лужков оказался камнем преткновения для краеугольного камня путинской конструкции. Он имеет шансы стать межевым камнем, отмечающим ее финиш. Или, чтобы закончить с этими твердокаменными аналогиями, нашла коса на кепку. В рамках настоящей вертикали такого быть никак не может.
Слаба ли коса или, наоборот, небывало прочна кепка — вопрос вторичный. Первично другое: как такое вообще посмело произойти? Но ведь посмело же.
Казус мэра
Начальство у нас правду говорит либо в крайнем раздражении, либо в крайней необходимости. Советская власть была так искусно устроена, что бывший начальник в обоих этих случаях был заранее изолирован. А сейчас не то. Нет того порядка! Во-первых, интернет, во-вторых, остатки свободной прессы. В классические вертикалистские времена если и находился мужественный человек, готовый заявить свою позицию, то журнала, где это можно сделать, уж точно не находилось.
А главное, вертикаль сама стала не та. Не решилась до конца раскрыть перед разгневанным народом вредительскую сущность Лужкова. Вот оставшийся в живых мэр и наговорил сгоряча недопустимой правды. И "Единую Россию" назвал партией-служанкой, и с Ходороковским себя сравнил, и даже дал понять, что в Кремле ему обещали не трогать ни фирму, ни жену, ни капиталы, если уйдет по-хорошему.
Ну разве так можно? У нас ведь правовое государство. Пусть рухнет мир, но юстиция восторжествует! А тут сразу двойная ошибка.
С одной стороны, с самого верха сигнал о том, как на самом деле устроен наш самый справедливый суд. Не будешь путаться под ногами — уйдешь со всем, что нажито непосильным семейным трудом. Неподкупная Фемида нежно поцелует в щечку на прощание. А будешь упираться — ох, как в ней восторжествует чувство справедливости и ненависть к коррупции!
С другой стороны, с наглядностью продемонстрированы простые нравы нашего истеблишмента. Давно ли Юрий Лужков под бурные аплодисменты восклицал: "Никогда мэра развести с "Единой Россией" у них не получится!" Разумея под "ними", само собой, врагов Отечества. Дело было во время выборной кампании 2007 года. А до того, помнится, он столь же страстно говорил, что у мэра три любви. Любовь к президенту (президентом тогда был Ельцин), любовь к Москве, любовь к жене...
И вот поди ж ты! Попробуй после этого уважать наше вертикальное государство и его взлетевших бог знает на какие этажи обитателей.
Казус телезрителя
ВЦИОМ скоренько опросил народонаселение и опубликовал вердикт. Две трети граждан довольны решением об отставке Лужкова. При этом 40 процентов не знают ее причины, а 30 процентов допускают, что дело в коррупции. Прелесть что за картинка. Вообще-то к цифрам ВЦИОМа, как и к цифрам Центризбиркома, с некоторых пор надо относиться очень осторожно. Но все-таки что-то они отражают, пусть с точностью плюс-минус 10 процентов. Главным образом пластилиновый характер нынешнего электората. Две-три недели промывания мозгов — и у народа-богоносца в голове не то чтобы полная ясность, но очевидные признаки политического прозрения.
В этом смысле Лужков оказался в одной душевой с Лукашенко. Не то чтобы автор этих строк так сильно любил Лужкова или Лукашенко. Нет, честно глядя в себя, автор никаких сильных чувств, тем более позитивных, в адрес этих персонажей не обнаруживает. Но и к операторам автоматизированной мойки из Останкино тоже особой симпатии нет.
Можно, конечно, порадоваться, что стало меньше на Андрея Караулова. Зато стало больше на Владимира Соловьева.
Казус тандема
Лужков своим упрямством нанес вертикали имиджевый урон. Но ведь он не мальчик, чтобы упираться просто так. Подвергая риску миллиарды долларов, членов своей команды и, чем черт не шутит, себя и свою семью. Нет, совсем не мальчик. Наоборот, один из самых тертых калачей в российской "реал политик". Прекрасно знает, как оно все на самом деле устроено. Это знание у него между слов, между строк и между зубов проскакивает.
"Я не верю в то, что этот Верховный суд примет решение, которое будет входить в противоречие с указом президента",— ответил он на вопрос о том, собирается ли обжаловать решение об отрешении от власти. И тут же с неподражаемой искренностью порекомендовал "несогласным" идти в суд, если им не нравятся решения московской власти...
Типичный стиль мышления так называемого сильного человека. Когда суд подо мной — это правильно и справедливо. Когда он под кем-то другим — это безобразие и беззаконие. Когда избирательные комиссии, СМИ, суды, милицию и финансовые потоки контролирую я — это честные и правильные выборы. Именно такие нужны субъектам Федерации, потому что с их помощью я (сильный человек!) переизберусь столько раз, сколько мне надо...
Так на самом деле они и мыслят. На таком языке друг с другом и разговаривают. Из этого следует одна простая мысль. Раз Лужков упирался, значит, трезво видел ресурсы для обороны. Он прагматик до мозга костей. Видеть ресурсы он мог только в одном месте: если атакуют из Кремля, значит, поддержку можно обрести у премьер-министра. Других сравнимых по значимости ресурсов обороны нет.
Раз заявил, что остается в политике (не рассчитывая, что ему позволят зарегистрировать партию и участвовать в выборах 2011 и 2012 годов), значит, видит для себя какую-то нишу. "Что будете делать?" — "Влиять".
Дмитрий Орешкин
Фото: Владимир Персиянов, Коммерсантъ
Как влиять, если у тебя ни телевидения, ни радио, ни газет? Где влиять? По улицам с лозунгами гулять? Это на их языке называется по-другому. Уж точно не "влияние". Кажется очевидным одно: если бы между группой Путина и группой Медведева было полное согласие относительно Лужкова, тот давно бы отправился "влиять" в Лондон, поближе к столь же влиятельному Березовскому. Раз не собирается уезжать, значит, видит щель между членами тандема.
И похоже на правду. Речь в самом деле идет о выборах. Лужковская команда в самом деле контролирует московскую электоральную администрацию. Лужков ли, Ресин ли — оба знают, чего и сколько в эту машину надо зарядить, чтобы на выходе она нарисовала нужный процент нужному человеку. Кто будет этим нужным человеком — Путин или Медведев,— лужковская команда разберется позже. Сегодня для нее главное — сберечь сам генератор нужного результата. Механизм. Для этого не жаль ни Петра, ни смешного Митволя, ни стройки на Боровицком холме. Будет власть — будут и новые стройки, новые Петры, новые часы за миллион. Все будет.
Оба члена тандема сознают объективную ценность московского электорального механизма. Который управляет ни много ни мало 7,5 млн избирателей. Ломать его не хочет ни тот, ни другой. Но оба хотят заставить работать на себя. Только Медведеву для этого надо поменять команду и поставить своего машиниста, а Путина устроит и прежняя локомотивная бригада. Пусть слегка модернизированная по кремлевским эскизам... У него теперь есть все основания доверять старой бригаде, которая за свои намозоленные места на московских галерах готова ему служить по гроб жизни.
У Медведева таких оснований нет.
Конкуренция элитных групп в борьбе за власть есть всегда и везде. Эпохи и государства различаются только стилем и механизмом этой конкуренции. Или с ядом и кинжалом, или драка бульдогов под ковром, или сравнительно мирная легальная гонка на выживание в медийном, правовом и электоральном пространстве. Демократия приходит в страну, не потому что "сильные люди" так жаждут поделиться властью с народом. А потому что они на своем опыте понимают, что иначе им никак не свести друг с другом счетов без убийств, похищений и пальбы на улицах.
Иначе с чего бы Лужкову печалиться о независимом Верховном суде, о выборах мэра и давать интервью?
Вертикаль стремится загнать конкуренцию обратно под ковер. Но тогда не должно быть ни альтернативных политических интересов, ни Медведева, ни Лужкова, ни независимых политических журналов, ни интернета, ни тандема... Коль все это есть, приходится признать, что краткий срок вертикалистского ренессанса подходит к концу. В этом и заключается главный вывод из московской саги.