"Мы влюбились в алчность"

По просьбе Ъ-Weekend журналистка ЭЛЕЙН ЛИПВОРТ расспросила в Нью-Йорке режиссера ОЛИВЕРА СТОУНА о его новом фильме.

— После фильма "Уолл-стрит" зрители превозносили Гордона Гекко. Как вы думаете, сейчас, когда снято продолжение картины, произойдет то же самое? Или люди слишком озлоблены в связи с тем, что происходит в мире финансов?

— Это хороший вопрос. Я не снимал документальный фильм. И хотя я думаю, что нынешняя ситуация возмутительна, над ней стоит посмеяться. Ведь все эти дефолтные кредитные облигации продавались во всем мире. И финансисты делали деньги на долгах, получая прибыли с помощью методов, граничащих со взяточничеством. Мне кажется, что способ мышления Уолл-стрит сегодня в какой-то мере напоминает логику игр казино. Люди занимали по полной программе, наращивая долги настолько, насколько это возможно, чтобы приобрести, например, вожделенный второй дом. Это формирует в обществе неправильное потребление. Так что стоит спросить: не работает ли двигатель Уолл-стрит на разрушение?

— Не похоже, что мы усвоили этот урок...

— Я думаю, его сложно усвоить. Это то, что они называют "алчность плюс зависть". Потому что если ты зарабатываешь $15 млн в год и несчастлив лишь потому, что твой друг получает $100 млн, то у тебя проблема. В нашем мире слишком много излишеств.

— Остались ли в этом бизнесе люди, вызывающие уважение? Ваш отец был финансистом, не так ли? Но он был честным.

— Да, я уверен, что он был честным человеком. Он работал до самого дня своей смерти. Сейчас же люди уходят из этого бизнеса через 10-15 лет: они просто выгорают. Компьютеризация в корне изменила процесс. Новые алгоритмы все менее человечны и все более обезличены. Былое влияние личности уменьшилось в разы. За этим грустно наблюдать. Так что, я бы сказал, в некотором смысле изменения пугают.

— Как вы думаете, ваш отец был бы шокирован тем, что происходит сейчас на Уолл-стрит?

— Думаю, да. Мой отец был брокером с 1930-х по 1960-е. И если он зарабатывал за год сотню тысяч долларов — это был отличный доход. Культура торгов вышла из-под контроля в 1980-е, и в то время мне казалось, что дальше дело не пойдет. Но процесс продолжался и в 1990-е, и в 2000-е, вызвав лишь инфляцию. Миллионы вдруг стали миллиардами. А это ведь невероятное количество денег. В 2007 году Forbes вышел с обложкой: "Тысяча богатейших миллиардеров США". Мой отец перевернулся бы в гробу. Это более чем слишком.

— А что же случилось — если вкратце?

— Мы влюбились в алчность. Но, как говорит в фильме Гекко, "теперь она еще и легальна". Я, кстати, не считаю, что Уолл-стрит — это свора мошенников. Нет, там есть много хороших людей, и я их встречал, но гордоны гекко представляют старое поколение. А главные роли играют джоны броулины — они акулы на этом рынке. Этот фильм — об аквариуме с акулами, в котором каждый предает каждого. Когда речь заходит о таких деньгах, лояльность выходит через окно. Да и честность часто отправляется туда же.

— Вы хотите сказать, что алчность пробуждает в человеке худшие качества?

— Да, так и есть. Я знаю многих людей, у которых есть миллионы долларов, но они несчастны — им нужны миллиарды. Главное для них — успеть за соседом. Я думаю, что это одна из причин, по которым Нью-Йорк временами становится невыносимым, и люди выходят из себя. Я полагаю, что у многих в Нью-Йорке прекрасные мечты — и ужасные ночные кошмары.

— 25 лет назад "Уолл-стрит" стал культовым фильмом. Вы ожидали этого?

— Нет, но я гордился этой лентой. И Майкл Дуглас сделал отличную работу — это был знаковый персонаж. Десятки молодых людей все эти годы подходили ко мне со словами, что они пришли на Уолл-стрит благодаря этому фильму. Сейчас они уже достигли среднего возраста, многие из них — миллиардеры. И это очень весело: я по-прежнему сижу на хлебе и воде, снимая свои фильмы, а все эти миллиардеры подходят ко мне и говорят: "Знаете, если бы не этот фильм, я бы никогда не пришел на Уолл-стрит". Думаю, в этой странной ситуации есть глубокая ирония, и мне она нравится.