Весной 2010 года в правительстве Пермского края сменился куратор прикамской промышленности. Новому вице-премьеру пришлось отстаивать в законодательном собрании важные губернаторские инициативы, в частности выделение 750 млн руб. на совместные проекты с «Роснано». Елена Гилязова рассказала о том, как пермская промышленность пережила кризис, и о том, как власти хотят сделать ее инновационной.
BUSINESS GUIDE: Полугодовые финансовые итоги крупнейших налогоплательщиков показали, что предприятия эти шесть месяцев закончили с прибылью. Кризис позади?
ЕЛЕНА ГИЛЯЗОВА: Вопрос, закончился ли кризис, на мой взгляд, философский. В первом полугодии 2010 года краевой бюджет получил налог на прибыль в два раза больше, чем за аналогичный период 2009 года. Вот это факт. Вместо 6 млрд руб. казна региона получила 12 млрд руб. Это, конечно, меньше, чем в «докризисном» 2008 году. Тем не менее, отрасли прикамской экономики восстанавливаются. Но восстанавливаются с разной скоростью. Наверное, тяжелее всего из кризиса выходит строительная отрасль, которая пока не набирает темпов. Хорошую динамику показало машиностроение. Ни для кого не секрет, что на сырьевые ресурсы — калий, нефть — вырос спрос, соответственно изменилась их цена. И здесь мы тоже отмечаем позитивную динамику. То есть можно говорить, что дно кризиса пройдено.
BG: Какие наиболее явные последствия кризиса пермские промышленники до сих пор ощущают?
Е.Г.: Случившимся кризисом у нас до сих пор серьезно напуганы финансовые организации. Получение кредита в ряде случаев становится действительно проблемой. В банках сколько угодно ликвидности, при этом получить кредит по-прежнему тяжело, несмотря на снижение процентных ставок. Проблема с кредитованием есть, она решается разными предприятиями с разной степенью успешности.
BG: Как краевые власти помогают бизнесу решить эту проблему?
Е.Г.: Степень помощи тоже разная. Если говорить о малом бизнесе, то у нас есть гарантийный фонд. Есть соглашение с рядом банков, которые принимают наши гарантии. Эти гарантии позволяют бизнесу претендовать на получение в кредит принципиально иной суммы, поскольку залоговая база с нашей помощью становится больше. Это очень важно для малого бизнеса. Кроме того, мы субсидируем бизнесу процентные ставки по кредитам. Также государство финансирует стартапы совсем небольших бизнес-проектов, в основном сельскохозяйственного назначения. Наш Минсельхоз очень тесно работает с банками, сопровождая и доказывая важность для края того или иного проекта.
Крупный бизнес справляется сам. Честно говоря, я не уверена, что государство здесь должно вмешиваться. Надо решить: мы существуем в рынке или являемся государством, где решения принимаются на уровне правительства? Очень часто хотим немножко того, немножко другого. Понятно, что господдержка нужна в некоторых секторах экономики, в части некоторых стартапов.
Другая зона, где может быть поддержка государства, в том числе и при получении финансового ресурса, это различные институты развития. Они ориентированы прежде всего на инновационную экономику и являются госструктурами федерального уровня: корпорации Внешэкономбанк, «Роснанотех», Российская венчурная компания. Это тоже достаточно серьезный ресурс. Но в этот ресурс инвестиции идут по правилам, отличным от банковских кредитов. Это инвестиции в основной капитал предприятий с дальнейшим выходом венчурной корпорации из него. Крупный бизнес также получает финансы от этих структур.
BG: Чем выгодно промышленникам брать деньги от венчурных корпораций?
Е.Г.: Сегодня финансовый ресурс того же «Роснано» запрашивают и наши крупные компании, то же ЗАО «Новомет-Пермь». Если компания берет банковский кредит, то она должна вернуть сумму с процентами. Когда промышленник пользуется финансовым ресурсом госкорпораций, они становятся его совладельцами на определенный период. Институты развития интересны, потому что готовы инвестировать в венчурные рискованные проекты на длительный период. В ряде случаев это оправданно, поскольку необходимо очень серьезно оценивать новизну проекта, его технические и маркетинговые перспективы.
BG: Краевое правительство совместно с «Роснано» собирается реализовать несколько проектов на территории Пермского края. Из бюджета края будут выделены 750 млн руб. на софинансирование совместных проектов. По какому принципу они будут распределяться?
Е.Г.: «Роснано» напрямую финансирует проект стоимостью выше 300 млн руб. Например, корпорация напрямую финансирует такие проекты, как у «Новомета», — правительство края только сопровождает их, помогая налаживать контакты между бизнесом и «Роснано». Другое дело, что часть заявок, поданных в «Роснано» и прошедших там очень серьезную техническую и коммерческую экспертизу, не могут быть профинансированы самой корпорацией из-за того, что на их реализацию требуется меньше 300 млн руб. Для финансирования таких малобюджетных проектов решено создать специальный фонд. Его формируют на паритетных началах «Роснано» и Пермский край — по 750 млн руб. Плюс 500 млн руб. выделяет частный инвестор. Итого мы получаем 2 млрд руб. Условно говоря, можно профинансировать десять проектов средней стоимостью по 200 млн руб. Эта десятка не набрана, потому что сам фонд пока не образован, это довольно длительный процесс. Для образования фонда будет проведен конкурс на поиск управляющей компании. Наш интерес заключается в том, чтобы привлечь управляющую компанию, желательно с мировым опытом венчурного инвестирования.
BG: Почему забуксовал проект создания совместного предприятия «Роснано» и «Пеноситала»?
Е.Г.: У «Пеноситала» возникли сложности с тем, что компания не очень благополучно пережила кризис в части своего научного проекта. И, соответственно, это затормозило принятие решения в «Роснано».
BG: У Пермского края есть опыт венчурного инвестирования через первый фонд, сформированный в 2004 году. С одной стороны, есть проекты, которые обанкротились: ЗАО «Эко-строй», ЗАО «Пеноситал», с другой — проект ЗАО «ЭР-Телеком», доросший до статуса федеральной компании. Нынешние 2 млрд руб. смогут сделать экономику Прикамья менее зависимой от производителей сырья?
Е.Г.: Фонд финансирования малобюджетных проектов — это определенный инструмент венчурного финансирования. Их должно быть много. Что такое венчурное инвестирование? Это когда ты инвестируешь десять проектов, а выстреливает один. Как «ЭР-Телеком». Если мы, условно говоря, из 20 проектов получим пять выстреливших — будет супер. Но часть из них все-таки неизбежно умрет, понимание этого у правительства есть. Я считаю, что опыт первого венчурного фонда позитивен. Думаю, что совместный с «Роснано» фонд добавит шансов на успех. Хотя бы потому, что госкорпорация сегодня представляет собой институт с серьезнейшей технической экспертизой проекта. Поэтому будем работать, там посмотрим. Результаты увидим через несколько лет.
BG: В августе депутат заксобрания Андрей Агишев через парламент попытался отменить действие регионального закона о льготной ставке на прибыль. Депутаты отказали в инициативе, но признали, что закон требует модернизации. Вы с ними согласны?
Е.Г.: Это очень значимая тема. Четырехпроцентная льгота по налогу на прибыль действует с 2006 года и призвана решить две основные задачи: привлечение в регион внешних инвесторов и сохранение крупных производств на территории Пермского края. В части первой успешность этого проекта можно оценивать по-разному. Могу привести примеры компаний, которые на территорию Пермского края перенесли свои центры прибыли. Возможно, примеры штучные. Губахинский «Метафракс», который имел торговый дом в Москве и предприятия в других местах. На сегодня все это зарегистрировано на территории Пермского края. Побудило его к этому наличие льготы на прибыль.
Тот же «Вымпелком», когда определялся с местом создания крупнейшего колл-центра, рассматривал налог на прибыль в Пермском крае как одну из ключевых вещей. Еще значительное число компаний тоже исходили из этого. Надо понимать, что на федеральном уровне тенденция обратная: центры прибыли стекаются в столицу. И мы понимаем, что принятие решений о том, где будет центр прибыли, часто принимается с использованием административного ресурса. Коль скоро правительство это понимает, оно понимает также, что льгота по налогу на прибыль может сработать только в ограниченных случаях. Поэтому во второй части, которая касается того, чтобы удержать собственное предприятие от смены места уплаты налога на прибыль, мы сработали достаточно хорошо. Абсолютно понятно, что ОАО «ЛУКОЙЛ» — компания, для которой любой регион на сегодняшний день готов предоставить любую налоговую льготу. И если мы лишим его такой возможности на родной территории… У бизнеса, как известно, с чувством родины проблемы. То есть у него родина там, где выгодно.
BG: В других регионах льготу дают выборочно.
Е.Г.: С моей точки зрения, эта схема — коррупционна. При любом раскладе власти всегда будут субъективно решать, кому дать льготу, а кому не дать. Выделять отрасли — также не совсем корректно. Правительству Прикамья по большому счету интересно увеличение доли бизнеса, работающего с прибылью. И нам все равно, что они производят, главное, чтобы там были рабочие места, платили «белую» зарплату, а налоги поступали в бюджет края.
Принятый пять лет назад региональный закон ставит весь бизнес в равные условия. Для того чтобы получить эту льготу, пермским промышленникам не надо идти к чиновнику. Сначала у бизнеса взять, а потом поделить чужое — это очень сладкая задача. Мы пошли по другому пути, мы не стали отбирать. Зачем отбирать у бизнеса, чтобы потом кому-то отдать отобранное у другого? Правительство оставило эти деньги в бизнесе, чтобы бизнес вкладывал эти деньги в развитие.
Что говорят наши депутаты: «Мы вот думали, они будут инвестировать, а все ушло на дивиденды». Но цифры-то говорят об обратном. С 2005 года валовой региональный продукт вырос в два раза. Поступления от налога на прибыль за это время выросли в два с половиной раза, а инвестиции в три раза. То есть наши стимулирующие действия на уровне цифр макроэкономики привели к улучшению.
Еще один момент. Когда депутаты начинают спорить, надо ли нам поддерживать бизнес или надо срочно ремонтировать больницы, важно понимать следующее. Если власти не будут вкладываться в развитие бизнеса, через пять-десять лет чиновникам не на что будет ремонтировать больницы. По большому счету власть должна все время создавать ту самую основу, откуда будут приходить вот эти самые, с одной стороны, налоги на прибыль, с другой стороны — высокодоходные рабочие места. В конечном счете для нас очень важны не просто рабочие места, а рабочие места с хорошим уровнем дохода. Поэтому власти интересен прибыльный бизнес, который в состоянии модернизировать рабочие места, пусть с сокращением их количества, но зато с ростом их качества и с запросом на определенный кадровый ресурс. С этой точки зрения, я считаю, что льгота по налогу на прибыль в крае сработала.
Можно ли ее каким-то образом совершенствовать? Наверное, можно. Нет предела совершенству. Но то, что предлагают депутаты, мне не нравится. Я не хочу быть человеком, который лоббирует чьи-то интересы в ущерб другим.
BG: Но ведь тот же «ЛУКОЙЛ» часть сэкономленных от уплаты налога на прибыль средств по договоренности с властями края тратит на территории региона. Разве это не административный ресурс? Нефтяники могли бы свободно тратить их в другом субъекте РФ.
Е.Г.: Это добровольное желание, в том числе и компании, у которой всегда была такая политика. До льготы на прибыль «ЛУКОЙЛ» точно так же вкладывал деньги в социальные программы на территории края. Налогоплательщик делает это потому, что, вкладываясь «в социалку», он инвестирует и в свой трудовой ресурс. Интереснее другое: тот объем, который «ЛУКОЙЛ» инвестирует в развитие своего производства на территории Пермского края.
BG: Похоже, вы считаете, что закон не нуждается в модернизации?
Е.Г.: Самое вредное в законе о льготе по налогу на прибыль — это то, что с регулярностью раз в квартал в прессе и в заксобрании поднимается вопрос о его отмене. Любой инвестор, когда он принимает решение о заходе в регион, анализирует льготу с точки зрения политической стабильности. Если инвестор видит, что в парламенте регулярно идут драки на тему, а не отменить ли нам льготу, он не может это рассматривать как конкурентное преимущество региона. А это уже моральная ответственность тех депутатов, которые делают себе пиар на вопросе отмены. Первое, что я бы усовершенствовала, если бы это было возможно, предложила бы наложить мораторий на публичные попытки отменить льготу по налогу на прибыль.