Осень в музее на Речном вокзале начинается с ретроспективы одного из столпов российского современного искусства Валерия Кошлякова — выставки «Недосягаемые».
Сезон для этого мастера самый подходящий. В созданном им мире царит, так сказать, метафизическая осень: всякая красота, да и вообще реальность, застигнуты здесь прощальным взглядом и запечатлены не в полном и цветущем виде, а в той или иной фазе распада и ухода в небытие. Исполнение работ, при очевидном живописном и пластическом мастерстве и нешуточном масштабе, — эскизное; используемые материалы — бросовые: гофрокартон, скотч, клей, полиэтилен, куски арматуры… Очевидно, что их автор не просто художник, а философ, для которого идея ценнее ее материального воплощения, заведомо временного и обреченного на распад. «Консервации такое искусство не поддается, — настаивает Кошляков. — Я не нуждаюсь в инвентарных музейных номерах, потому что не пишу картины, а делаю придатки к идейно нагруженным высказываниям».
Выставка состоит из пяти разновременных сцен: работы 90-х, фрагменты инсталляции «Полигимния», показанной на Венецианской биеннале в 2003 году, инсталляция «Облако» (2004), проекты «Саркофаг» (2006) и «Недосягаемые» (2009).
Когда Валерий Кошляков впервые приехал в Москву в конце 1980-х, перед ним раскинулся «город-руина, в толстых настенных красочных слоях вечного ремонта». Он увидел его как «Москву-Полигимнию», собранную из кусков разбитого зеркала, в котором отражается великая классика, вдохновлявшая русских архитекторов минувших эпох. На гофрокартоне проступили фантастического вида дворцы, улицы, щербатые колонны. Эти осколки былого, но в полной мере так и не достигнутого величия Третьего Рима собраны словно бы в расчете на потомков, но на самом деле обращены к современникам. «Я хочу между ними создать немыслимую дистанцию, как будто после разрушения империи минуло не двадцать, а тысяча лет», — поясняет художник.
Другим экраном для проекции прошлого стало «Облако». На нем скользят из небытия в небытие видения классического Рима, сопровождаемые «Лакримозой» из «Реквиема» Доницетти и перемежаемые кадрами хроники минувшего века. Куски гофрокартона теперь изображают родные художнику южнорусские поля и пригорки, утыканные деревцами, заборчиками и покосившимися домиками… Тоска по недостижимым вершинам культуры, тоска по невозвратному себе…
В основе инсталляции «Саркофаг» — гигантская картина с расписанием поездов. Разобрать топонимы и цифры сложно: строки текста либо стерты, либо заляпаны краской. Возникает знакомое ощущение постапокалипсиса 90-х. Писанные на гофрокартоне неказистые ландшафты советских промзон, бывших некогда всесоюзными стройками. Жалкие картонные мумии трактора и вертолета — машин, в идеале синонимичных строчке «нам нет преград». То ли Чернобыль (вспомним название инсталляции), то ли зона из «Сталкера». Выглянешь в окно, а там вокзал Пермь I — продолжение осмотра.
Заглавный проект — «Недосягаемые» — сложная пространственная композиция из сварных каркасных структур, как бы ощупывающих пространство в поиске его высшей точки, идеальной вертикали, тщетно пытающихся преодолеть свою материальность, силу земного притяжения. Одну из таких конструкций, 16-метровую башню «Маяк», Кошляков планирует смонтировать вне музейных стен — на набережной Камы. Здесь, по его мнению, почти идеальный ландшафт: река, огромное небо и горизонт. Есть соблазн построить, ничего этого не нарушив. Найти идеальную для Перми высоту.
Музей современного искусства PERMM
с 15 сентября по 31 октября