В России не принято обращать внимание на содержательные составляющие экономического развития, связанные с мировоззрением занятых в хозяйственной деятельности людей — работающие здесь нормы морали (запреты), поведенческие образцы (паттерны, нравы), состав и иерархии ценностей, массовые стереотипы, те модели представлений и действий, которые стоят за национальным характером. В анализе реальной экономики они либо переводятся на периферию профессиональных интересов, либо вообще табуируются. И так как наука к этому не готова, культура у нас не рассматривается в своем широком понимании — как смыслообразующая и тем более регулирующая все виды общественной практики система.
Влияние доминирующих в сознании миллионов "картин мира", мотивационных и поведенческих предписаний, которые как раз и поставляет актуальная российская культура, возникающие здесь сбои и противоречия совсем не учитываются процедурами экономического мышления.
Если мы не научились считать последствия для экономики того, что Россия уже много лет является чемпионом по количеству брошенных и пострадавших в семье детей, суицидам, потреблению героина, размещению детской порнографии в интернете, мужской смертности, это вовсе не уменьшает значения этих универсальных свидетельств морального, социально-психологического, а следовательно, и экономического климата страны. Если мы никогда не принимаем в расчет, что в настоящее время 59% наших граждан не доверяют даже друг другу, не говоря о государственных институтах (кроме лидеров страны), 57% — хотели бы госконтроля цен, 80% — не уважают частную собственность, 51% — терпимо относится к коррупции, а почти шесть из каждых десяти россиян не хотели бы жить с инородцами и иноверцами в одном доме, то это не значит, что перед инновационным — немыслимым без креативной атмосферы — развитием российской экономики не стоят, пусть не просчитанные (а значит, невидимые), культурные барьеры. Не понимающие вызовы времени граждане не способны адекватно на них реагировать.
Большинство населения, к сожалению, живет как бы в параллельном мире неадекватных, часто превратных представлений о происходящем. Моделирует свои действия в соответствии с давно устаревшими взглядами. Негативные следствия этих умонастроений для развития России не рефлексируются, а значит, и не изучаются. А это значит, что можно вообще не обращать внимания на высокие смысловые барьеры, выстроенные за два десятилетия в сознании соотечественников всех возрастов. Не возникает даже мысль, что они во много раз опаснее для экономики, чем "плохие" долги или отсутствие инвестиций. Нет понимания — значит, отсутствует заказ на исследования, нет объективных данных и, в конечном счете, нет самой проблемной области.
Культура — это в первую очередь человек. Экономисты в полном соответствии с профессиональными стереотипами относятся к нему в основном как социально-демографическому субъекту (пол, возраст, место жительства, образование, профессия) или как объекту социальной опеки государства (стипендии, пенсии, зарплаты, возможности банковского кредита, медицинских услуг, обеспеченности жильем, учет при голосовании). В фокусе внимания нет человека думающего, равнодушного или рискующего, руководствующегося в каждом своем движении ценностной программой. А, следовательно, и качества личности не рассматриваются как важнейший ресурс хозяйственной практики. Хотя при ее описании активно используется социально-психологическая терминология: "репутация", "страхи", "надежда", "риски", "вера", "ожидания".
Культура никогда не упоминается у нас ни в каком объяснительном контексте актуальных жизненных проблем — исключительно как изолированное место ритуального поклонения. Она не рассматривается ни как производство и распространение смыслов, ни как моделирование всех сфер жизни, ни как передача памяти или запретов. Нельзя даже представить себе, чтобы российские экономические гуру, эксперты, министры, включая самых либеральных, задумывались о том, что нынешнее качество российской культуры — "картины мира", выращенные в головах миллионов трудящихся,— напрямую связано с причинами, скажем, сверхнизкой у нас производительности труда или с величиной национального ВВП. Мотивации наших действий — их проектирование, переживание рисков, чувство неуверенности или активности, отсутствие или наличие инициативы, терпимость к коррупции или к пропаганде насилия — не связывается с наполнением ценностной и моральных систем. Кажется, что все это не имеет никакого отношения к экономике. А ведь приоритеты — кровеносная система общественной жизни, ресурс модернизации страны. В связи с человеком у нас даже спортивная ответственность есть (строятся тысячи объектов), а культурной — совсем нет!
У нас сказаны тысячи слов про инновационное общество, но нет обсуждения того, что оно невозможно... без инноваторов. Без тех, кто способен создавать новое, кто готов к его восприятию и реализации. Для этого необходимо иное понимание человека. Не как исключительно потребителя благ и услуг, объекта социальных обязательств, но как индивида, обладающего — личностью. Собственным миром, внутренним космосом. Личность может быть развитой, а может — не очень. Она целенаправленно выращивается, наполняется установками, ориентациями, умениями считывать события и контексты. Усложняется или, наоборот, упрощается, наполняется стереотипами — "мертвыми картинками в голове".
Качество человека не менее важно, чем его свобода, поскольку эти ценности напрямую взаимосвязаны. Да и успехи образования сами по себе еще не гарантия развитости индивида и экономики, а лишь предоставление возможности доступа к технологиям трансляции культуры. Так, скажем, по количеству студентов мы на 1-м месте в мире, но по объему инновационной продукции — на 61-м.
Человек может быть более или менее здоров и образован, иметь квартиру и работу, но вот вопрос: к чему он стремится? Как понимает происходящее? Почему у большинства россиян отсутствует мотивация к обновлению, к инициативе, нет творческих амбиций, ослаблена потребность в достижениях и ответственности, без которых сегодня немыслимо увеличение производительности труда — а ведь это главный источник экономического развития. По какой причине мы за 20 лет не вывели наших граждан с материка социализма, из массовой ненависти к крупному капиталу, к рынку. Зачем оставляем в их сознании ренто-сырьевые надежды? Уповаем (в этом уверены 68% населения) на такие понятия, как "границы", "враги", "чужие", "будущее надо искать в прошлом". Почему в большинстве случаев патриотизм ассоциируется только с победой в войне и спорте, а вовсе не с достижениями в мирное время?
Проблема даже не в том, что мощнейшие культурные барьеры, в отличие от институциональных или политических, не связываются с появлением новой "умной" среды, источников роста, а в том, что сами экономисты и юристы, являясь сегодня главными демиургами общественного развития, поместили культуру, понимаемую исключительно в узком смысле, в своего рода три концептуальных гетто: массового досуга и развлечений, создания авторских произведений, сохранения памятников и классики. А это означает использование "остаточного" и "вельможного" принципов финансирования культуры, упор на чисто рыночные механизмы финансирования телевидения и культуры в целом, консервацию всех тех эстетических, идеологических и поведенческих моделей жизни в России, от которых либеральные экономисты так сегодня стремятся отказаться.
Неспроста именно в этой сфере самые низкие в нашей стране зарплаты. Если их считать у 2 млн занятых, а не у несколько десятков солистов. Сюда направляется самая маленькая и в первую очередь секвестрируемая доля бюджета. А ведь тут давно большие проблемы: 37% наших соотечественников теперь вообще не читают книг, 73% — не ходят в кинотеатры, каждый день в стране исчезает не менее одного памятника культуры... Что-то тут неладное. Причем в той редкой сфере, где мы по мировому признанию действительно конкурентоспособны. О культуре, конечно же, говорим с придыханием, с привычными эпитетами "великая", "историческая", "национальная". Но обо всем этом на самом деле, на практике — почти без денег, без административного ресурса.
Нужен новый, неформальный подход в осознании доступа граждан к благам культуры. Полезно создать атлас реально работающих очагов. Где-то это музей, где-то — библиотека, клуб, заповедник, студия, художественная школа, неформальное объединение. Их-то и следует целевым образом финансировать. Точечно и персонально.
Культурная грамотность в инновационном обществе не менее важна для воспитания человека, чем компьютерная. Особенно теперь, когда урок как технология интеллектуального развития в школах практически исчезает. А других способов формирования самостоятельного мышления нет. За десять последних лет способность мальчиков не только писать сочинение, но даже элементарно пересказывать сюжеты художественных произведений ухудшилась в пять раз, а у девочек — в четыре. В стране сейчас тренируют в основном сдавать тесты.
Выбор очевиден: либо мы работаем на консервацию ныне существующих представлений и потребностей, самих механизмов их формирования, либо занимаемся интеллектуальным и моральным развитием личности как главной производительной силы. К сожалению, приходится констатировать: почти все государственные институты, законы, ведомственные распоряжения голосуют за философию услуг, за развлечения, коммерциализацию, за воспроизводство существующих картин мира, а не их развитие.
У нас нет даже проектных штабов, где эту группу проблем хоть кто-нибудь бы отслеживал, тем более ею занимался. И чтобы изменить сложившееся здесь положение вещей, нужна новая культурная доктрина нашего общества.
Необходимо немедленно перейти к "пониманию культуры в широком смысле слова" (Д. Медведев), сосредоточить для этого максимальные интеллектуальные и проектные усилия. Пересмотреть саму философию и политику в этой сфере. Для начала признать — инновационную экономику нельзя построить без инноваторов.
Сможет ли культурная политика повлиять на экономику?
Прямая речь
Виктор Семенов, депутат Госдумы, экс-министр сельского хозяйства:
— Я глубоко убежден, что если что и может изменить экономику кроме нее самой, это духовный базис, вера в Бога, в добро и справедливость. Если в обществе не будет духовности, то и самая лучшая экономика в конце концов развалится. Заниматься экономикой и не заниматься душой — это примитивный подход. Он может дать эффект на какое-то время, но в перспективе такая экономика обречена.
Евгений Федоров, председатель комитета Госдумы по экономической политике, предпринимательству и туризму:
— Культура тесно связана с экономикой. Она определяет манеру поведения всех участников рынка: производителей, продавцов и покупателей. Это долгосрочный фон экономического процесса. В прагматичном ключе культура срабатывает не ранее чем через десять лет, но серьезно. В ближайшие 10-20 лет будет трансформация в сторону экологической экономики, все понимают такую необходимость. Но нам важнее запустить инновационные программы. Культурно мы очень инновационная нация, это изобретательство, творчество — наш конек. Мы объективно являемся основой мирового инновационного развития, нашими идеями движется весь мировой технологический процесс. Но выгоды от этого нам нет. В мире идеи трансформируются в рынок. Самые богатые страны те, где развито патентование и практическая реализация идей. У нас же связь науки с экономикой отсутствует прежде всего в головах: экономисты не понимают экономики. Они воспитывались в условиях социализма, а переобучить сложнее. Но садиться за парту надо.
Анатолий Артамонов, губернатор Калужской области:
— Культура напрямую влияет на экономику. Потребности человека меняются в зависимости от его мировоззрения, вырастает другое потребительское общество. Культурному человеку не надо объяснять, что на работе надо трудиться, а не ждать понукания. Иностранные специалисты бывают шокированы, что надо уговаривать работников не прогуливать и быть трезвыми. Правильно, что Чиркунов берется за эту вековечную проблему. В нашей области никогда на культуру денег не жалели, но задачу не решить за несколько десятилетий. Утеряны культурные основы нации. Была прочная традиция не красть, не брать чужого, но ее сменила убежденность, что "все вокруг колхозное, все вокруг мое" и надо побольше утащить. Коллективизм и взаимная поддержка, привитые при социализме, теперь тоже размыты. Культуру нельзя коммерциализировать, Она воспитывает хорошие качества, необходимые в любом деле.
Валерий Халилов, начальник военно-оркестровой службы Минобороны, заслуженный деятель искусств России:
— Элементы культуры необходимы в любом деле. Даже болванки "тачать" — нужна эстетика. Не надо путать образование с культурой. Деревенская бабушка в платочке может быть намного культурней, чем человек с двумя высшими образованиями. Военно-музыкальная культура поднимает дух войск, несет энергетику, придает бодрость. В бизнесе культура тоже важна. У действительно культурного человека сильно выражена совесть. Плохо трудиться он уже не сможет, а будет работать ответственно, с пониманием дела.