Премьера кино
Фильм Корнелиу Порумбойю "Полицейский, имя прилагательное", премьера которого состоялась в Канне еще в мае прошлого года, дошел и до наших экранов. В свете преображения российской милиции в полицию пугающую актуальность обнаружил в румынской киноленте АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Сюжет этого фильма не то что прост — его практически нет. Молодой полицейский отказывается выполнить приказ начальства и арестовать парня, который покуривает гашиш в компании и снабжает товарищей зельем. Можно ли счесть его наркодилером и впаять от восьми до пятнадцати лет, как случалось это в советское время с фарцовщиками, у которых изъяли долларовую купюру? В течение большей части фильма Кристи (так зовут героя-полицейского) ведет слежку за своим объектом. Однако напрасно ждать хитроумных ловушек, интеллектуальных головоломок — так же, впрочем, как и блистательных спецопераций, перестрелок, погонь.
Вместо этого камера следит за главным героем с такой же неусыпной бдительностью, как тот за потребителями гашиша: бродит по улицам провинциального города с перерытыми дорогами, унылыми пустырями и плохо одетыми людьми, которые тащат какую-то жалкую поклажу. Эти общие планы, служащие фоном полицейской "разработки", длятся по восемь-десять минут, время и пространство в кадре сгущаются в образы, которые оказываются неожиданно смешными, а триллер превращается в абсурдистскую комедию. Перед нами задворки Европы, конкретно Румыния, еще не оправившаяся от травм тоталитаризма, обескровленная бедностью и в то же время горделиво прокладывающая путь в Европейский союз.
"Полицейский, имя прилагательное" — это ложный детектив, или пост-детектив, в котором преступник вычислен заранее, и авторов интересует не разоблачение преступления и даже не его причины, а его трактовка и его контекст. Причем не только социальный. Это кино о значении слов и о той страшной силе, которой обладает семантика. Кульминационная, полная убойного сарказма сцена фильма разыгрывается в кабинете начальника, циничного капитана полиции, который заставляет Кристи принести толковый словарь и с его помощью убедить подчиненного следовать букве закона. Для системы (полицейской и любой другой) важна только формальная сторона вопроса, но вот беда — для главного героя существует понятие совести. Он ни за что не хочет ломать жизнь парню из-за порции гашиша, который вот-вот может быть легализован в том же Евросоюзе (даже в Праге на это дело полиция смотрит сквозь пальцы). Тут-то и требуется словарь, который должен прояснить значение слов "закон", "мораль" и "совесть", однако выясняется, что между ними давно исчезла всякая связь. А совесть — это вообще какой-то подозрительный внутренний голос, можно ли к нему относиться всерьез?
Корнелиу Порумбойю — один из главных фигурантов румынской "новой волны", как и его великолепный оператор Марьюс Пандуру и актеры Драгош Букур и Влад Иванов, играющие, соответственно, подчиненного и начальника. "Мы все выросли в коммунистическом мире, где кино было важным инструментом пропаганды, и, возможно, по этой причине стараемся отражать реальность максимально честно",— считает режиссер. В своей предыдущей картине "12.08 к востоку от Бухареста", снятой в том же провинциальном городе Васлуй и награжденной "Золотой камерой" в Канне, Корнелиу Порумбойю начинает с бытовой комедии об алкоголиках и постепенно поднимается до высокой метафизики и христианского стоицизма. Попутно выясняется двойственность слова "революция", годовщину которой отмечают на местном телевидении. Ведь это большая разница: то ли народ вышел протестовать на площадь по сигналу из Бухареста, где уже низвергали Чаушеску, то ли за несколько минут до того, по велению собственного сердца? Порумбойю вместе со своими коллегами возрождает к жизни затертые словесной шелухой высокие понятия, освобождает их от пафоса и злоупотреблений, напоминает о том, что за ними раньше стоял не словарь, а Бог. Теперь же, по словам режиссера, закон и справедливость подобны Каину и Авелю — двум братьям, которым оказалось не по пути.
Демонтаж жанра криминального фильма приводит к тому, что обнаруживаются очевидные вещи, о которых уже давно все забыли. Например, то, что полицейский — если его понимать как имя существительное, а не прилагательное — служит не государству, даже не закону, а установлению истины. Другой вопрос, что, оказавшись перед конфликтом служебного долга и совести, он поступает так, как большинство на его месте. Но он хотя бы старался быть "хорошим полицейским".
В России по сравнению с Румынией процесс деградации зашел куда дальше — и именно поэтому представить у нас фильм про "хорошего мента", да чтобы он не кончался трагедией, да чтобы не вонял нестерпимой фальшью, все труднее и труднее. Поможет ли перемена слов? Или семантика "полицейского" повлечет за собой еще худшие ассоциации?