Предлагая переименовать милицию в полицию, президент Дмитрий Медведев объяснял это возвратом к российским традициям. "Власть" предлагает читателям ознакомиться с российской полицейской системой ее классического периода.
До полицейской реформы 1866 года алгоритм деятельности российской полиции был следующим. Город был поделен на части, каждая из которых являлась не только полицейским, но и пожарным подразделением. Во главе каждой части находился полицейский чин под названием "частный пристав". Каждая часть, в свою очередь, делилась на четыре квартала (отсюда и название "квартал" — четвертая часть). Во главе квартала стоял квартальный надзиратель. Его помощник назывался комиссаром. Наконец, в квартале было несколько постовых городовых, называвшихся еще будочниками, так как они проживали с семьями в казенных помещениях, будках. Это было большим преимуществом: жалованье городового в 3 руб. в месяц не позволяло снимать жилье. Квартальный надзиратель получал 50 руб. в месяц, комиссар — 28 руб.
Человека, совершившего буйство, бесчинство или затеявшего на улице драку, постовой городовой вел вместе со свидетелями непосредственно в квартал, если преступление было совершено в присутственное время — утром с 9 до 12 часов, вечером — с 6 до 12 часов. Если же время было неприсутственное, обвиняемого сажали в будку и только потом вели в квартал. При рассмотрении дела в квартал приглашался участковый добросовестный — он избирался жителями квартала из своей среды и был обязан присутствовать в качестве свидетеля деятельности полиции при разбирательстве любого дела. Городовой выступал обвинителем, свидетели давали показания, обвиняемый оправдывался. Квартальный или комиссар выносили решение. Если они считали обвиняемого невиновным, то ему доставались два или три удара по лицу со словами "впредь держи ухо востро". Оправданный уходил вместе с городовым, который требовал, чтобы тот на радостях уплатил некоторую сумму денег, называемую магарычом. Если же обвиняемый признавался виновным, то его направляли для наказания розгами (от 10 до 20 розог) в часть. Производилась экзекуция пожарными частями. Получив порцию розог, обвиняемый расписывался как отбывший наказание и отпускался.
При мелких кражах обвиняемого не тащили в квартал — каждый городовой был уполномочен куском мела нарисовать ему на спине круг, в круге сделать крест; обвиняемому давали метлу из будки и заставляли его мести мостовую на месте преступления до темноты. Затем обвиняемого вели в часть для ночевки в кутузке, на следующий день он мел мостовую перед казенными учреждениями части, а к вечеру вносился в списки воров и отпускался.
По более серьезным преступлениям следствие проводили квартальные надзиратели, числящиеся на должности судебных следователей. При следствии они опирались на сведения платных агентов. Получив сведения и задержав подозреваемого, надзиратели приступали к дознанию. При дознании допрашиваемого били.
Кварталов, например, в Москве было около 70, и каждый квартальный надзиратель знал, на какие дополнительные доходы он может в них рассчитывать — для начальства, городского обер-полицмейстера, перевод из квартала в квартал служил средством поощрения и наказания. Доходность зависела от количества находившихся в квартале торговых заведений, и доходы квартального надзирателя колебались от 2 до 4 тыс. руб. в год.
В уездах полицейские чины назывались по-другому. Главным полицейским в уезде был исправник, уезд делился на части (станы) во главе со становым приставом, в подчинении которого находились урядники. После реформы 1866 года части были поделены на участки во главе с участковыми надзирателями, а участки, в свою очередь, на околотки во главе с околоточными.