Фестиваль современное искусство
В Государственном центре современного искусства (ГЦСИ) начался фестиваль коллекций современного искусства. Его главное событие — три выставки программы "Из чего делают искусство, что делает искусство", подготовленные совместно с FRAC Bretagne. Проект "После живописи" в ГЦСИ объясняет, кто и как должен делать современное искусство. Рассказывает АННА ТОЛСТОВА.
По случаю года Россия--Франция традиционный летний фестиваль коллекций современного искусства ГЦСИ приобрел сильный французский акцент: на гастроли в Москву приехал фонд современного искусства Бретани — FRAC Bretagne. Система региональных фондов современного искусства (FRAC — Fond Regional d`Art Contemporain) стала складываться во Франции в начале 1980-х — то была часть политического курса на децентрализацию культурных институтов. Теперь "фраки", собирающие коллекции, библиотеки и медиаархивы по современному искусству и ведущие бурную просветительскую деятельность, есть практически во всех регионах страны. Из них FRAC Bretagne — с коллекцией из 3,5 тыс. произведений искусства и статусом национального достояния Бретани — старейший. С известной натяжкой наш ГЦСИ — с филиалами в Нижнем Новгороде, Калининграде, Екатеринбурге и Петербурге — можно назвать аналогом этой системы. Впрочем, выставки из FRAC Bretagne — "После живописи" в ГЦСИ и "Испытание реальности" и "В настоящем" на "Винзаводе" — показывают, насколько большая эта натяжка.
Тут дело не в том, что французские кураторы поражают нас какими-то революционными идеями. Подумаешь, "После живописи". Выставок на тему жизни после смерти живописи, в гроб которой норовил вбить гвоздь любой порядочный художник XX века, начиная с Марселя Дюшана, было предостаточно. И не сказать, чтобы это был парад звезд мирового искусства. Да, посреди большого зала ГЦСИ насыпана горка ярко-желтого пигмента, а над ним качается маятник — очередной деструктивный механизм Ребекки Хорн. Да, в углу расположилась изысканная видеоинсталляция Саркиса, разводящего в чашечках краски, взятые из пейзажей Каспара Давида Фридриха. Рядом стоят два кресла, в мещанскую обивку которых вклинились вставки с бессмысленными абстракциями — ироническое отрицание искусства Джона Армледера, наследника "Флюксуса", сейчас несколько подзабытого, но в 1980-е весьма популярного в Старом и Новом Свете. Есть, разумеется, и собственно французские знаменитости. Как же без верного ученика Казимира Малевича, неутомимого производителя черных картин Пьера Сулажа. Как же без рваных афиш "нового реалиста" Жака Вийегле и пространственных конструкций из неоновых трубок минималиста Франсуа Морелле. Но примерно половина участников — французские художники, за пределами Франции никому не известные. Эта пропорция точно соответствует структуре собрания практически любого FRAC. Однако прелесть выставки в том, что каждая вроде бы малозначительная и вторичная работа — пустая рама от картины или красно-белое a la Марк Ротко полотенце на сушилке — словно бы приподнята и поставлена на пьедестал. Не как идол на мраморном постаменте в храме — концепция музея-храма давно выброшена на помойку. А как лектор на кафедре в университетской аудитории.
Речь не идет о каком-то особом французском мастерстве экспонирования: "фракбретонские" выставки делались совместно с сотрудниками ГЦСИ, и они точно так же могут справиться с отечественным материалом. Но вокруг каждого произведения из коллекции FRAC Bretagne есть аура, что бы там ни писал Вальтер Беньямин про исчезновение ауры в эпоху технической воспроизводимости. Это аура неколебимой уверенности в том, что каждая работа находится здесь и сейчас вследствие осознанной исторической необходимости. Вследствие убежденности общества и государства в том, что доступ к современной культуре — это что-то из разряда основных прав и свобод гражданина, что если город XV века немыслим без ратуши, то город XXI века немыслим без центра современного искусства. И что создание такого центра — это задача для профессионалов, а не повод для дискуссии в блогах националистов и недалеко ушедших от них СМИ на тему, а зачем нам в Перми вообще музей современного искусства. Наконец, это аура академической фундированности любой ерунды, произросшей в мастерской художника. Аура гигантской индустрии исследований, справочников, каталогов, журналов, музеев, фондов, центров, академий, школ, грантов и стажировок, компетентных чиновников и грамотных музейщиков, галеристов, критиков и коллекционеров. Вот вроде бы в нашем ГЦСИ похожая на "фраковскую" структура коллекции: отечественное искусство преобладает, мировое представлено весьма фрагментарно — минкультовское финансирование к роскоши не располагает. Но выставки, подобные сугубо рядовому, в сущности, проекту "После живописи", на местном материале у нас все еще редкость и исключение. Потому что большие проблемы с аурой.