Украина начала процесс либерализации рынка газа, что является одним из условий выделения европейскими банками $2,57 млрд на модернизацию ГТС. О шагах, ожидаемых от украинского правительства в этом направлении, в интервью специальным корреспондентам Ъ ОЛЕГУ ГАВРИШУ и НАТАЛЬЕ ГРИБ рассказал еврокомиссар по энергетике ГЮНТЕР ЭТТИНГЕР.
— Как вы относитесь к закону о либерализации рынка газа, которым предусматривается разделение "Нафтогаза" на добывающее и транспортное подразделения?
— Мы его одобряем. Мы участвовали в его разработке и на протяжении последних трех месяцев тесно общались с министром топлива и энергетики Юрием Бойко на эту тему. Закон станет фундаментом для реформы украинского энергорынка и важным шагом для развития нашего партнерства в сфере энергетики.
— В правительстве неофициально говорят, что в полном объеме закон принят не будет, поскольку реструктуризация "Нафтогаза" невыгодна государству.
— Кабинет министров сам инициировал разработку этого закона. У ЕС есть четкие правила о разделении газовых компаний на транспортные и добывающие. Мы уверены: украинское правительство знает, какими должны быть его шаги в ближайшие месяцы для принятия этого закона, и что переход к роли независимого игрока на украинском и европейском рынках газа произойдет. Еврокомиссия довольно тесно сотрудничает с банками и может содействовать получению кредитов только на таких условиях.
— Поможет ли принятие закона получить финансирование от европейских структур на реконструкцию ГТС? Если да, то в каком объеме и когда?
— Для привлечения кредитов на реконструкцию ГТС этот закон — самый главный шаг. Наши банки получат четкие основания для принятия решения о том, какой вид помощи и в каком объеме можно предоставить. Вывод о том, что технически необходимо сделать для реконструкции ГТС, будет готов через три-шесть месяцев. После этого мы решим, чем сможем помочь.
— "Нафтогаз" проиграл RosUkrEnergo в Стокгольмском арбитражном суде и должен вернуть компании 12 млрд кубометров газа. Если сделать это сразу же, Украину ждут проблемы в отопительном сезоне. Возможны также срывы поставок газа в Евросоюз...
— Это — проблема России, Украины и отдельных компаний. Мы не можем прямо на нее влиять. Безусловно, мы заинтересованы в разрешении конфликта, но прибегать к активным действиям не намерены. При наличии доброй воли всех участников решение найдется. Главный вопрос в том, какими будут отношения между Россией и Украиной в следующие десятилетия в сфере транспортировки и импорта газа. Нас интересует безопасность его поставок. Надеюсь, контракты европейских компаний с "Газпромом" будут выполняться.
— Тем не менее, если возникнет конфликт, пострадают страны Евросоюза...— Мы отслеживаем ситуацию, но не можем напрямую управлять ею.
— Каковы перспективы российского газа на европейском рынке?
— Сегодня он составляет четверть общего потребления газа в ЕС. В будущем наше собственное производство будет уменьшаться. Поэтому я уверен, что доля российского газа может возрасти до 30-35%. Именно поэтому нам нужна хорошая инфраструктура для его транспортировки. И Украина будет очень важной частью отношений между Россией и Европой в вопросе нашей энергобезопасности.
— В Украине опасаются, что в ближайшее время произойдет резкое сокращение транзита газа через территорию страны.
— Я думаю, North Stream и возможный South Stream могут иметь лишь вспомогательную функцию. Украинские трубы в последующие десятилетия продолжат играть наиболее существенную роль.
— Получит ли проект строительства газопровода South Stream статус TEN (трансъевропейской сети) в Евросоюзе?
— South Stream — проект с несколькими участниками, в том числе из ЕС. Это интересный проект, но не более. Для нас он не является ответом на вопрос, как получать газ из Каспийского региона. Мы заинтересованы в прямых поставках.
— То есть для Евросоюза более предпочтителен проект Nabucco?— Да, конечно.
— Стали ли отношения в энергетическом секторе более конструктивными после прихода в Украине новой власти?
— Я демократ и принимаю любой результат выборов. Это энергичное правительство, оно ведет активные переговоры с Россией по всем вопросам, касающимся энергетики. Также я думаю, что оно конструктивно и открыто по отношению к нам. Проблем нет.
— И все же риск возможных срывов поставок газа в ЕС остается?— Пока нет. Но, если он возникнет, мы будем искать возможности для еще большей минимизации нашего потребления газа.
— Насколько сегодня для ЕС актуальна добыча сланцевых газов?— Мы работаем над диверсификацией источников энергии. Но сланцевый газ не сможет стать серьезной альтернативой импорту природного газа. Он может быть лишь дополнительным энергоресурсом в отдельных странах вроде Польши и Испании.
— Какие перспективы в Европе у сжиженного газа?— Это хороший дополнительный ресурс для нашей энергетики. Он может поступать из Средиземноморья, Ближнего Востока, Северной Африки или Восточной Европы. Однако в долгосрочной перспективе — на три-четыре десятилетия — важнейшей составляющей европейского энергорынка останется природный газ, поставляемый по трубопроводам.