Одно из главных желаний правительства в условиях финансового кризиса — заполучить деньги населения. Минфин попробовал вытащить их из чулков и из-под матрацев граждан с помощью государственных федеральных облигаций — но аукцион по размещению новых бумаг провалился.
Ошибка в прогнозе
В начале мая Минфин провел довольно сильную рекламную кампанию, анонсируя предстоящий выпуск документарных ГКО, или, как их теперь называют, ГФО. При этом Министерство финансов всерьез рассчитывало на то, что деньги населения помогут финансировать государственные расходы.
На первый взгляд, новые бумаги способны привлечь потенциальных инвесторов. Тем более что по сравнению со сберегательными облигациями (ОГСЗ) ГФО имели такое очевидное преимущество, как высокую ликвидность. Котировки ГФО должны были не устанавливаться банками в произвольном порядке, а складываться на вторичных торгах ММВБ. Кроме того, ГФО имели меньший, чем у сбероблигаций, период обращения — до года. В нынешних условиях это несомненный плюс.
Минфин не торопил события. Объем первой эмиссии должен был составить 3-4 млрд рублей. Это значительно больше объемов традиционных серий ОГСЗ, но меньше, чем у обычных серий других гособлигаций. Первый аукцион был намечен на конец июля — то есть у инвесторов было три месяца на подготовку.
В общем, Минфин действовал достаточно грамотно. Он не смог предусмотреть только одного — того, что доходность гособлигаций так и не начнет снижаться. Когда проект ГФО готовился, власти тешили себя надеждой, что доходность гособлигаций упадет. И полагали, что новые бумаги будут иметь доходность порядка 30-40% годовых, а то и меньше.
Но этим надеждам сбыться было не суждено. В считанные дни доходность госбумаг взметнулась до небес. Крупные участники стали в массовом порядке покидать рынок гособлигаций; денежные власти объявили об обмене "коротких" бумаг на евробонды и на неопределенное время прекратили эмиссию ГКО.
Между тем приближался день продажи разрекламированных бумаг для населения. Поскольку бюджету нужны были деньги, объем первоначальной эмиссии вырос в два раза, до 7 млрд рублей. Но тут появились первые сомнения: если раньше не раскупалась и половина намного меньших выпусков ОГСЗ (по итогам первичных аукционов выкуплено 40% эмиссии 28 серии, 20% — 29-й), то какие такие физические лица купят ГФО на 7 млрд?
Минфин не придумал ничего лучшего, как сперва перевести бумажные облигации в разряд электронных (фактически превратив их в обычные ГКО), а потом и вовсе отменить аукцион по размещению ГФО. Выпуск был аннулирован.
Прибыль под вопросом
Надо сказать, что Минфин поступил разумно. И не только потому, что аукцион был обречен на неудачу, но еще и потому, что условия выпуска и обращения новых бумаг вызывали куда больше вопросов, чем имелось ответов.
Во-первых, накануне отмены разрекламированного аукциона дилеры имели на руках только генеральные условия выпуска и обращения. Да в дополнении к договору первичных дилеров с ЦБ пункт об используемых ими бумагах был расширен на одну позицию — ГФО. То есть нормативы первичных дилеров по участию в аукционах распространяются и на новые бумаги; при этом ГФО могут выступать в качестве залогов по ломбардным кредитам и сделкам РЕПО. Но никто из представителей Минфина и ЦБ не удосужился прямо сообщить об этом дилерам.
Во-вторых, неясен механизм купли-продажи бумаг населением, для которого они в конечном итоге и предназначались. Сколько времени пройдет с момента оплаты до того дня, когда счастливый инвестор получит купленные бумаги? За сколько дней до погашения серии надо депонировать бумаги в банке? Не станет ли Сбербанк (как и в случае с ОГСЗ) единым агентом по погашению? А вечные вопросы налогообложения?
Понятно, что если в ближайшее время ситуация на рынке гособлигаций нормализуется, то Минфин вернется к идее размещения ГФО. Инвестиционный потенциал населения оценивается по-разному; самая пессимистическая оценка — $30 млрд, или в полтора раза больше, чем обещали России МВФ и Мировой банк. Соблазн заставить эти деньги работать на российскую, а не на американскую экономику достаточно велик.
Однако рискнем предположить, что все равно надежды пополнить казну за счет средств частных лиц несбыточны — как и надежды приучить их к инвестициям в государственные активы. Хотя бы потому, что в нынешних условиях банки сами с радостью купят ГФО — и не для перепродажи частным инвесторам, а для собственных нужд. Настроения у банков сейчас скорее спекулятивные, чем инвестиционные, и им куда удобнее торговать в электронной системе ММВБ, чем работать с недоверчивыми частными лицами.
Конечно, Минфин и ЦБ могут заставить банки продавать ГФО населению. Установить, например, норматив обязательной продажи бумаг частным инвесторам или же ввести повышенную оплату за пользование депозитарием. Однако не вызывает сомнений, что банки не изменят свою политику в отношении частных лиц и не станут пересматривать комиссионные или минимальные объемы средств, принимаемых в оплату новых гособлигаций. Кто раньше им мешал это делать с теми же ГКО?
В итоге ГФО будут мало чем отличаться от знакомых сберегательных облигаций, которые за последние несколько месяцев превратились в потенциально доходный, но абсолютно неликвидный товар. Через год-два прибыль они, конечно, принесут. Но через 3-6 месяцев — нет; из-за высокой разницы между котировками на покупку и продажу о всякой прибыли частный инвестор может забыть даже при благоприятной конъюнктуре на рынке ГКО-ОФЗ.
А то, что спрэды между котировками будут внушительными, сомнений не вызывает. Вряд ли найдется банк, который не захочет поуправлять собственными рисками за счет доверчивых сограждан.
Так что даже если мечта Минфина выпустить аналог ГКО для частных лиц и будет реализована, основным объектом инвестиций населения все равно останутся потенциально менее доходные, но куда более понятные, привычные и удобные доллары США.
ДМИТРИЙ ЛАДЫГИН