Вчера на Большой Ордынке, 41, во дворике принадлежащего Институту корпоративной реформы особняка Морозовых--Карповых открылся монумент "Возрождение" работы Эрнста Неизвестного. В пресс-релизе прямо так и было написано: "Работа всемирно известного скульптора Неизвестного".
Пресс-релиз вообще был едва ли не главной достопримечательностью праздника. Этот документ был написан в прошедшем времени, как будто событие уже совершилось. Так, чтобы журналистам удобнее было перекатывать целыми абзацами.
"Торжественную церемонию открыл Председатель Совета Федерации Егор Строев..." — значилось в пресс-релизе.
— А вдруг Строев не придет? — поинтересовался я у организаторов.— Ну там, государственные дела?
— Придет,— заверили организаторы.
"С приветственным словом выступили Вице-Премьер Валентина Матвиенко и Мэр Москвы Юрий Лужков..." — продолжал пресс-релиз.
Но тут уж я совсем стал сомневаться. Во-первых, я сомневался, что должности положено писать с большой буквы. Во-вторых, не верилось, что придут Матвиенко и Лужков вместе.
Мои опасения оправдались. Сначала на специально приготовленной трибуне долго играл оркестр. Ждали Строева. Не начинали. У оркестра кончался репертуар. Наконец в марш "Прощание славянки" вплелись звуки милицейской сирены и соответствующие случаю слова из милицейского матюгальника. Подъехали два "Мерседеса". Строев вышел.
Одновременно на помост к оркестру стал быстро-быстро вбегать хор. Я думал даже, что сейчас станут петь "К нам приехал, к нам приехал", но вместо этого хор затянул "Пойду ль, выйду ль я".
Почти одновременно со Строевым в толпе замелькали герои праздника Эрнст Неизвестный и новгородский губернатор Михаил Прусак, возглавляющий Институт корпоративной реформы, для которого Неизвестный изваял скульптуру.
Со стороны Прусака присутствовали Игорь Шабдурасулов от администрации президента, Валентина Матвиенко от правительства и министр Крашенинников от справедливости. Со стороны Неизвестного присутствовали многочисленные знакомые и родственники скульптора, бабушки, которым выносили на брусчатку стулья, и непонятный человек в синем костюме, все время порывавшийся дирижировать оркестром.
Не хватало только Лужкова. И его не стали ждать. Егор Строев сказал слова про великого мастера, покрывало сдернули, под покрывалом оказался каменный монумент с изображением архангела. На вершине монумента был символ плодородия в виде яиц. Публика аплодировала. Некоторые все еще ждали Лужкова, но тут пришел Чубайс, и Лужкова ждать перестали.
Рискуя показаться невеждой и даже, вероятно, именно невеждой и являясь, рискну все же заметить неоспоримое. Лужков, как правило, приходит на открытие скульптур Зураба Церетели. На открытие скульптур Эрнста Неизвестного, наоборот, приходит Чубайс. В этом соль эстетической полемики.
Более того, на взгляд простого обывателя, скульптура Неизвестного на Ордынке мало чем отличается от скульптур Церетели по всей Москве. Может быть, труды Неизвестного и покрасивее будут трудов Церетели, но лишь в той степени, в которой Чубайс красивее Лужкова.
В остальном: архангелы, мечи, символы плодородия, красивые слова — все одно и то же. Либеральность мероприятия заключалась, пожалуй, лишь в том, что журналисты, которых, как всегда, не пустили близко к событию, бесцеремонно орали Чубайсу, чтоб тот соблюдал Закон о печати, то есть приказал бы журналистов пропустить. На лужковском мероприятии так бы не орали, стояли бы тихо.
В конце выступил Михаил Прусак с презентационной речью, посвященной открытию своего Национального института корпоративной реформы. Новгородский губернатор сказал, что институт его должен заниматься "корпоративным реформированием российских предприятий в целях их подготовки к последующему выводу акций на международные фондовые рынки".
Ну неужели непонятно? Скульпторы ваяют. Общественные деятели развивают общественную деятельность. Жизнь идет своим чередом. Важно только — с кем они, мастера культуры. С Чубайсом, Лужковым, Зюгановым или, скажем, с Путиным.
ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН