8 апреля в Петербурге и 10-го в Москве состоялись концерты голландского оркестра "De Ereprijs" ("Почетный приз"). Программу назвали "Атакой слева". Знаменитый европейский биг-бенд с парой электрогитар вместо контрабаса напомнил те коллективы, которые были и у нас во времена реввоенсоветов, продразверстки и тотального авангардизма.
Привезенную в Россию программу назвали "Атакой слева". Каждый номер был радостным и походил на все остальные. Громкая медь трубила, словно в цирке; народные марши и динамичный рок дружелюбно соединялись с восточным и южноевропейским академизмом. Начав с одного из праотцев музыкального авангарда Чарльза Айвза, закончили сюитой рок-легенды Френка Заппы. Между этими полюсами пестрые опусы ныне здравствующих европейцев соединили в букет несколько ядовитого свойства.
Созданный в начале 80-х годов "De Ereprijs" обладает в Европе уникальной репутацией оркестра-виртуоза, играющего все что угодно. Их репертуар — компромисс, примиряющий то, что всегда готова слушать широкая публика с тем, чему она обычно изо всех сил сопротивляется. Их амплуа — розыгрыш между музыкой улиц и кабинетным авангардом. Их назначение — пропаганда молодых авторов, принимающих буквально все статусные явления послевоенной музыки — от джаза до рока, от фольклора до минимализма.
Айвз писал музыку первые два десятилетия ХХ века, после чего бросил это занятие и разбогател на страховках. Во всем мире его играют серьезно и чинно, определяя манеру скучным словом "новаторство". Голландцы же почитают Айвза главным гением музыкальной анархии и играют как актуального современного автора. Поэтому "Увертюра и марш 1776 года", основанные на мешанине народных песен и военной музыки, у "De Ereprijs" прозвучали написанными вчера. В котле оркестровой меди расплавился не допотопный исторический материал, а современные шлягеры, заметно подретушированные гротеском в духе Стравинского или Шостаковича.
Подобные заимствования, выворачивающие "чужие слова" наизнанку, содержались в каждой пьесе концерта. Итальянец Фабрицио Фантичини в "Отзвуках тишины" воспользовался серийной техникой нововенцев, но достиг чувственного результата, максимально далекого от рациональной эстетики прототипа. Другой итальянец Лука Макки в "Блюзе Маринеллы" прочередовал томный блюз со свинговыми стонами, чуждыми итальянской культуре. Голландец Кьель Мейрин построил "Машину грез" из музыки телезаставок, поп-хитов и рок-баллад, использовав сорок чужих тем лишь для того, чтобы провернуть их в центрифуге своей убойной партитуры. А Мартейн Паддинг — ученик и ближайший последователь главного голландского композитора Луи Андриссена — в "Крестьянском танце тысячелетия" непатриотично воспел народную мелодию Каталонии.
Зато интеллектуальный джаз-рок Френка Заппы оказался тем, чем и должен был оказаться — умелой адаптацией молодежности для тех, кому за пятьдесят. Жизнерадостный треск биг-бэндовой меди вперемежку с элитными соло сакса и тромбона вознаградил слушателей за беспокойства, причиненные им голландской "атакой слева". Слева — значит из самой глубины не только по-прежнему озорного, но и уже научившегося иронизировать в свой адрес европейского неоавангарда.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ, КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА, Санкт-Петербург