Фестиваль театр
В Авиньоне продолжается 64-й театральный фестиваль. Русский театр в его официальной программе в этом году, равно как и в прошлом, никак не представлен. Зато в залах Дома Жана Вилара развернута большая экспозиция, посвященная 150-летию со дня рождения Чехова. Из Авиньона — РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Если посмотреть на афишу Авиньонского фестиваля глазами рядового театрального обывателя, сразу растеряешься — почти ни одного знакомого названия. Есть, правда "Ричард II" Шекспира с одним из лучших современных французских актеров Дени Подалидесом в заглавной роли, есть новая версия "Ваала" Брехта, есть "Процесс" Кафки в постановке немца Андреаса Кригенбурга и "Человек без свойств" Роберта Музиля, поставленный бельгийцем Ги Касье,— хоть и не пьесы, но все-таки опознаваемые заголовки. Остальное же — сплошные загадки, и не потому, что в программе много современных пьес, названия которых публике тоже чаще всего ничего не говорят. Новых текстов в афише Авиньона-2010 тоже раз-два и обчелся.
Чаще всего авторы спектаклей, приглашенных в программу одного из важнейших фестивалей Европы, либо сами для себя сочиняют и компилируют тексты, либо обходятся практически без оных. Как обошлись швейцарские режиссеры Мартин Циммерман и Димитри де Перро, спектакль которых "Chouf Ouchouf" (что означает "посмотри и посмотри еще раз") вызвал у авиньонской публики невиданный прилив энтузиазма. Да и зачем слова занятой в спектакле дюжине — десять парней и две девушки — танжерских акробатов, если они столь фантастически владеют своими телами. Постановка швейцарского дуэта (в марте этого года они впервые приезжали в Москву — со спектаклем "Гафф Афф") — череда пластических этюдов и преобразований пространства, энергичная и витальная композиция, несущая в себе привкус восточной загадочности и даже опасности.
Сплошная стена, перед которой пружинящими движениями разминаются акробаты и которая в начале спектакля грозно надвигается на зрителя, вскоре распадается на несколько модулей — полых внутри столбов-коробок. "Взаимоотношения" тел акробатов и этих движущихся объектов, собственно говоря, и занимают тот час с небольшим, что идет спектакль. Это мерное движение, перетекание одних ситуаций в другие завораживает не развлекая — и десять минут можно смотреть на то, как мерно плывущие параллельно зрительским рядам столбы-модули то "теряют", то вновь "подбирают" смуглые фигуры акробатов.
Иногда сочетание огромных коробок начинает напоминать старый восточный город-лабиринт, в котором люди неожиданно появляются из-за какой-то стены и столь же неожиданно могут вдруг исчезнуть. Не избавиться от ощущения тревоги, которой буквально пропитан "Chouf Ouchouf" — и которая переплетена с восторгом от мастерства и какой-то звериной органичности акробатов. Что-то подобное чувствуешь в старом Марселе, всего в часе езды от Авиньона, где есть уже целые кварталы, попав в которые думаешь: а точно ли я во Франции, не в Марокко ли или Алжире? Пожалуй, спектакль Мартина Циммермана и Димитри де Перро высказывается на эту тему более содержательно и объемно, чем те бесчисленные пьесы, которые пишутся сегодня во Франции о сложных межэтнических конфликтах.
Впрочем, есть один драматург, которому по случаю его 150-летнего юбилея оказано особое внимание,— в Доме Жана Вилара, месте, где хранят историю Авиньонского фестиваля, развернута подготовленная сотрудниками нашего Музея имени Бахрушина выставка о Чехове. На московский взгляд ничего сенсационного в ней нет: качественная подборка документов, фотографий, биографических подробностей, макетов декораций к чеховским спектаклям и актерских костюмов. К привезенным из России экспонатам деликатно "подмешаны" свидетельства авиньонской чеховианы, в частности "Платонова", поставленного в середине 50-х годов основателем фестиваля Жаном Виларом. Пожалуй, единственный зал, в котором чувствуется сторонний взгляд на Чехова,— тот, где рассказывают о его поездке на Сахалин: в карте России, занимающей весь пол, куда воткнуты опорные острия стендов, читается некий европейский ужас перед необъятным пространством, некогда преодоленным писателем-врачом.
В одном из залов выставки устроен театрик. В рамках чеховской программы здесь выступила актриса и директор "Комеди Франсез" Мюриель Майетт. Она сама выбирала материал для двух своих читок-моноспектаклей — "Даму с собачкой" Чехова и "Июль" Ивана Вырыпаева. Первый выбор был понятен и предсказуем, второй, тем более для актрисы такого статуса, отважен и опасен — лексика резка, да и сюжет о современном каннибале, казалось бы, мало подходит для чинного музейного пространства. Госпожа Майетт прочитала "Июль" незабываемо. Текст, который чаще всего актрисы "вынимают" из себя на едином дыхании, она произносила и интонировала словно притчу, отчасти словно детскую сказку, иногда даже приподнимая палец, как будто в назидание аудитории. Поначалу казалось, что это ошибка, но вскоре стало понятно — маленькое открытие. Которое в контексте нынешней программы фестиваля стало еще и напоминанием о хороших современных авторах.