Если большинство самарских предприятий о будущем только задумывается, то шоколадная фабрика "Россия" в нем уже живет благодаря партнерству со швейцарской фирмой Nestle. Подробностями этого счастья с Ъ поделился гендиректор ОАО "Кондитерское объединение 'Россия'" Алексей Хомяков.
--Как случилось, что "Россия" стала швейцарской?
— Сотрудничать мы начали по одной простой причине: не хотели отставать в конкурентной борьбе. 1 января 1992 года у нас на счету было $88 тыс. и ноль сырья на складах. Нами интересовались давно и многие, но мы остановились на Nestle, потому что знали эту фирму, видели, как они работают. Что мы получили? Сразу $19,6 млн за 49% акций (сегодня швейцарцы владеют уже 92,5%.— Ъ).
Я считаю, неплохо поторговались, жестко, доходило до прекращения переговоров... Ну а в общей сложности только в шоколадную фабрику к 1998 году инвестировано $45 млн.
— А в чем был интерес швейцарцев?
— Nestle — это же не новый русский, которому давай сегодня деньги, а завтра хоть трава не расти. Они рассчитывают на десятилетия вперед. У нас громадная инвестиционная программа, и 148 млрд рублей чистой прибыли за прошлый год нам на нее не хватает. Деньги все вкладываются в производство. Мы ничего из России не вывезли. Мы тоже опасались, не закроют ли они нас. Но сегодня мы — одно из самых динамично развивающихся предприятий Nestle в мире.
— Что еще вы получили от швейцарцев, кроме денег?
— Прежде всего громадный опыт. В маркетинге, в приобретении современного оборудования. Раньше западные бизнесмены обязательно завышали цены, и условия для нас были самые неподходящие. А Nestle имеет постоянную скидку у всех поставщиков оборудования. Сегодня, какой бы мы вопрос ни решали, все знают, что за нами стоит Nestle, и мы имеем льготные условия. Второе — общеизвестное швейцарское качество. Плюс технология. Nestle тратит на науку где-то полмиллиарда долларов в год, и любые наши предложения можно исследовать в лабораторных условиях. О деньгах вопрос не стоит: если есть хорошая идея, деньги всегда найдутся.
— Похоже, что у вас сладкая жизнь?
— Сладкая? Каторга, а не жизнь! Вы думаете, когда все хорошо, работы меньше? Вот сейчас проблемы: производство расширяем, склады ликвидируются — и склад упаковки, и склад готовой продукции задействованы под производство. Надо искать склады на стороне...
— Но, согласитесь, такие проблемы гораздо приятнее, чем у многих ваших коллег...
— На порядок приятнее. У нас действительно получше ситуация, чем на других заводах, поскольку мы никому ничего не должны — ни бюджету, ни рабочим. Зарплата у нас одна из самых высоких в отрасли, если не самая высокая (в среднем более 2500 рублей). У нас пенсионеры, уходя, получают выходное пособие: половина зарплаты за последний месяц, умноженная на количество отработанных лет. Вот недавно ушел один из директоров, так он мог уехать с фабрики на машине — и не на "Жигулях", а на более солидной.
— Вам не завидуют черной завистью коллеги?
— Есть такие, кто белой завистью завидует, есть которые звонят и просят поговорить с Nestle, чтобы и их купили. Когда меня коллеги называют иностранцем, я говорю: мы — самые российские. Мы делаем продукцию и продаем ее всю россиянам. И продаем лучше других. А налоги, таможня и все прочие шишки на нас так же валятся, как и на всех. Оформление у нас российское, зарплату платим россиянам, налоги наши опять же россиянам достаются.
Записал Николай Барсуков