В Союзе кинематографистов России окончился третий пленум СК России третьего (Михалковского) созыва. Перед началом в кулуарах переговаривались о том, что заседание начнется с гимна России или с "Отче наш". Но начался он за упокой, как, впрочем, и закончился. С пленума — корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-КАРАХАН.
За несколько дней до начала пленума Никита Михалков сказал, что одним из основных вопросов пленума станет сепаратизм Московского союза. Тогда эту фразу многие не заметили. Теперь же в своей вступительной речи, которая по обыкновению напоминала тронную, Михалков сказал, что "не понимает смысла в том, чтобы разделяться на обезображенном теле российского кинематографа".
Пока что это относилось не к Московскому союзу, а к Госкино и лично министру Александру Голутве. Михалков "изменил свое мнение" о своем бывшем сопернике "не потому, что мне так легче, а потому, что он человек, болеющий за кино". Дальше Михалков очертил круг вопросов, который будет обсуждаться в ходе пленума. Сближение позиций с Госкино, утверждение положения о членстве в союзе (последние 10 лет союз обходился без подобных формальностей), борьба за сохранение прав киностудий на их архивы и киноколлекции. А также более мелкие вопросы, вроде направления письма в мэрию Москвы с благодарностью за помощь Дому творчества в Матвеевском. Все предложенные постановления были утверждены почти единогласно.
Михалков рассказал, как обстоят финансовые дела в Союзе. Выяснилось, что Союз обладает собственностью на $54 млн, а его ежегодный бюджет составляет $1 млн. Дальнейший ход пленума больше напоминал коллегию в Госкино: скучно, много цифр, жалоб и просьб. Исключением стало выступление Александра Голутвы, который выразил свои ответные теплые чувства к Союзу — от нашего стола к вашему столу — и призвал совместно заняться созданием правовой базы в области кинематографа. Главное событие произошло на второй день пленума, когда все вопросы, поставленные на повестку, были обсуждены и "проголосованы".
Слово взял секретарь Московского союза Валерий Лонской. Его выступление предвещало большой скандал. Отношения между Российским и Московским союзами испортились после IV Съезда в 1998-м, на котором был принят новый устав союза. Московский союз тогда резко выступил против устава. Кое-как Михалкову и Лонскому все же удавалось сосуществовать. Но осенью 1999-го Московский союз разослал своим членам письма. Он пообещал каждому, кто откажется перейти в союз Российский, читай Михалковский, по 500 рублей материальной помощи ежеквартально. Тогда же было подано заявление в прокуратуру с просьбой расследовать правомочность команды Михалкова проводить съезд в Кремле и тратить на это деньги. Война была объявлена.
"Не наша вина, что нынешнее руководство союза выпихивает нас,— сказал Лонской 53-м членам правления.— Мы всего лишь хотим разграничения полномочий между центром и субъектами". Но в зале на стороне Лонского были единицы. Станислав Ростоцкий даже напомнил историю о том, что Александрова за подобное поведение режиссеры во главе с Пырьевым просто избили. Призыв к кулачной расправе зал встретил аплодисментами, переходящими в овацию. Лонской предпочел ретироваться. После этого вопрос об отделении Московского союза быстро встал в повестку дня.
Пленум при одном голосе "против" и 35 "за" принял решение организовать новую структуру внутри Союза для тех, кто живет в Москве. До первого съезда кинематографистов Москвы, который было решено провести не позднее 25 марта, комиссию по созданию этого отделения возглавит Владимир Хотиненко.
Трудно сказать, насколько такой ход событий был инспирирован Михалковым. По сведениям Ъ, он до последнего не хотел организовывать отделение Союза России по Москве, которое заняло бы место Московского союза. Теперь в столице будут два союза кинематографистов — рядом с тремя союзами художников и тремя союзами писателей.
АЛЕКСЕЙ Ъ-КАРАХАН