Премьера театр
В рамках Чеховского фестиваля, проходящего при поддержке Министерства культуры РФ и правительства Москвы, на сцене Театра имени Пушкина показали "Трех сестер" Важди Муавада. Русская публика приняла канадского Чехова как родного. Рассказывает АЛЛА ШЕНДЕРОВА.
Нынешние "Три сестры" — вторая редакция спектакля, поставленного Важди Муавадом девять лет назад. Надо полагать, что в 2001 году руководство квебекского театра "Дю Тридан" шло на риск, доверив постановку недавнему выпускнику театральной школы, да еще эмигранту, выучившему французский в сознательном возрасте (Муавад родился в Ливане, бежал с родителями в Париж, а после переехал в Квебек). Однако риск оправдался — у господина Муавада почти абсолютный слух на Чехова. Его артисты не пытаются играть русских, лишь изредка позволяя себе комиковать на этот счет, уставив стол бутылками водки и наперегонки опустошая стаканы. Играют вполне современных людей — в спектакле то и дело начинает грохотать рок-музыка, дочь Вершинина зовет его домой не письмом, как в оригинале, а звонит кому-то из зрителей и просит передать папе трубку. При этом внутреннее состояние чеховских героев передано точно.
В декорациях художницы Изабель Ларивьер гостиная в доме Прозоровых напоминает школьный класс, в котором идет ремонт: серые, загрунтованные стены, на которых старый доктор Чебутыкин (Жиль Шампань) упражняется в абстрактной живописи, отодвинутое к двери пианино, перевернутые лавки. Вероятно, перед отъездом в Москву сестры задумали сделать в доме ремонт. Слова Ольги (Лиз Кастонге) об отце, который умер год назад, Ирина (Анн-Мари Оливье) заглушает визгом электрорубанка, обтачивая лежащую на козлах дверь. Другую дверь старательно красит Маша (Мари Жиньяк), чтобы потом остервенело отшвырнуть ее со словами "Сегодня я в мерлехлюндии".
Все три актрисы — постоянные участницы спектаклей Робера Лепажа. Лиз Кастонге мы видели в прошлом году в спектакле "Липсинк", она немолода, впрочем, как и Мари Жиньяк, участница знаменитой "Трилогии драконов". Вероятно, в этой зрелости сестер — один из режиссерских приемов. Однако Муавад вовсе не претендует на лавры Кристофа Марталера, в нашумевших "Трех сестрах" которого действие происходило в доме престарелых. Любовь для героев Муавада — последний шанс удержать нелепо растраченную молодость. Оттого так лихорадочно наводят порядок сестры, узнав о прибытии Вершинина (потрясающе музыкальный Бенуа Гуэн входит, двигаясь в ритме рока, и в том же ритме произносит первый монолог). Оттого толстый очкарик Андрей (Жан-Жаки Бутэ) орет как зарезанный "Je vous aime", стискивая аппетитную толстуху Наташу. Оттого мрачный, похожий на Распутина, нарочито немузыкальный Соленый (Ришар Терьо) преследует Ирину.
Любовь оказывается ловушкой — Наташа опутывает Андрея, а заодно и весь дом паутиной мещанства, Маше с Вершининым приходится прятаться от чужих глаз среди измазанных краской газет. И только Ирина с Тузенбахом поначалу имеют шанс вырваться из этого вечного ремонта.
Насытив спектакль современными деталями, режиссер тонко чувствует психологическую подоплеку каждой сцены. Вот, скажем, у Чехова Наташа портит всем праздник, отменяя приход ряженых. А герои спектакля, пока Наташи нет, устраивают танцы — Маше удалось раздобыть диск с хитами 80-х, музыкой времен ее юности. "Оттягиваясь" в танце, все, даже старик Чебутыкин, молодеют на глазах, но тут является Наташа, выключает магнитофон и возмущенно потрясает пустыми бутылками.
Так и движется этот внутренне ритмичный, музыкальный спектакль к финалу. Собственно, одна из главных его удач — то, как точно передают актеры ритм чеховских строк (тут, вероятно, надо поблагодарить и переводчиц Анн-Катрин Лебо и Амели Бро). И как точно чувствуют чеховских недотеп, стремящихся нагнать уходящее время, поймать его ритм. Самая горькая метафора спектакля: Андрей, вразрез Чехову, не умеющий играть на скрипке,— музыка раздается за сценой, а смычок лишь подрагивает в руке героя, беспомощно прижимающего к себе инструмент.
Музыка и спасает трех сестер. В финале, узнав о гибели Тузенбаха, они сникают, уставившись на стены, вконец замазанные черной краской. Но тут вдруг из зала начинает звучать "Youkali tango" Курта Вайля в роскошном исполнении певицы Мишель Мотар. Продолжая петь, она поднимается на сцену — заслушавшись, сестры принимаются колотить кулаками по черным стенам. Проламывают и уходят туда, откуда в глаза зрителям бьет яркий свет.