ТОРИ АМОС ответила на вопросы БОРИСА БАРАБАНОВА.
— На фестивале продается ваш DVD "Live In Montreux", выпущенный еще в начале 90-х. Сейчас вы чувствуете себя в Монтре как дома или в каждый приезд сюда приходится завоевывать его заново?
— Теперь уже как дома. Первый приезд в Монтре в 1991 году был вообще моим первым серьезным зарубежным опытом. Это было еще даже до выхода дебютного альбома "Little Earthquakes". Я приехала в Монтре, когда меня вообще никто не знал, и в последние 19 лет бываю здесь регулярно.
— В последние годы на мир буквально обрушилась волна новых девушек, поющих за фортепиано. Среди этих "новых Тори" у вас есть любимые?
— Нужно быть очень осторожным, противопоставляя какое-то одно имя другим. Давайте посмотрим лет через двадцать, кто из них останется на плаву. Тут дело не только в уровне таланта. В жизни женщины столько всего может произойти. Одна скажет: "С меня хватит. Я хочу заняться семьей". У другой не сложатся дела с менеджерами. Пусть мать-время рассудит. Пусть наслаждаются своей музыкой сегодня — кто знает, где они будут через 20 лет. Гораздо легче добиться успеха, нежели поддерживать его.
— Я хотел бы спросить вас о ситуации, которая сложилась здесь на концерте Регины Спектор, точнее, о том, как вы думаете, должен ли артист выходить на сцену полностью сконцентрированным, спрятав свои эмоции где-то внутри, за маской, или же ему позволительны такие проявления чувств?
— Быть эмоциональным — это часть понятия "быть артистом". Выйти на сцену на следующий вечер после смерти твоего музыканта... Я не знаю, чего здесь больше — смелости или недостатка опыта. Она очень талантливая молодая девушка, но лично я не представляю себе, как бы я смогла выступать, если бы накануне потеряла Мэтта Чемберлена или Джона Эванса. Я старая гастрольная собака. Я на сцене очень долго. Но я, наверное, не смогла бы. В свои 46 лет я все равно недостаточно хорошо оборудована эмоционально, чтобы контролировать такой шок. Я могу это утверждать, потому что несколько лет назад я потеряла своего брата в ужасной автокатастрофе. Работать на сцене и одновременно скорбеть было для меня немыслимо. Но я вполне допускаю, что горе навалилось на нее с такой силой, что она просто не знала, что делать, кроме как то, что у нее лучше всего получается — играть. В первые 24 часа после трагедии вряд ли будешь задумываться о божественном промысле. Думаю, в случае с группой Регины Спектор это было как "давайте воздадим ему почести так, как мы умеем".
— В сентябре вам предстоят первые в вашей жизни российские гастроли. Будете ли вы готовить программу для нас каким-то особенным образом или сыграете как в других городах?
— Сразу говорю: у меня ни одно шоу не похоже на другое. Я даже не начну составлять список песен для московского выступления, пока не ступлю на землю матери-России. Я прислушаюсь к ней и тогда уже решу, что делать.