Непосредственно перед выборами президента Ингушетии в Назрани побывал корреспондент "Ъ" Дмитрий Солопов. И выяснил, что выборы президента уже состоялись. Задолго до 1 марта и совсем не в Назрани.
Ингушский князь
В Назрань я приехал вечером. Устроившись с жильем, включил телевизор и нашел единственный местный канал. Главный репортаж программы новостей — возвращение Руслана Аушева из Москвы. Диктор подчеркивает слова, произнесенные Ельциным на встрече с Аушевым: "Мне нужен президент, который решит проблему Пригородного района". Следующий репортаж. Руслан Аушев осматривает начавшееся строительство нового жилого микрорайона. Завершает программу отчет с заседания правительства республики. Руслан Аушев критикует ингушских министров...
Все ясно. Местные журналисты потом подтвердят мои догадки. На время предвыборной кампании журналистам не разрешается писать о президенте в недоброжелательных тонах, на пресс-конференциях в Назрани не принято задавать острых вопросов о делах президента. Рассказывать в новостях можно о встречах с избирателями только одного кандидата — Руслана Аушева. Если корреспондента местной газеты заметят на собрании соперников Аушева, у него будут серьезные неприятности. Вплоть до увольнения. Что в республике, где главной проблемой является безработица, равносильно ссылке.
Выключаю телевизор. Надоело. Руслан Аушев, имеющий в Москве имидж продвинутого, демократичного политика, создал в республике систему почитания, близкую к назарбаевской или ниязовской. Прибавьте к этому усредненные результаты социологических опросов: более 70% населения в начале года за своего президента. Выборы — всего лишь необходимая процедура, и Аушев обречен на победу. Можно возвращаться в Москву.
Но кандидатов все-таки девять. Решив пройтись по избирательным штабам, я отправляюсь на прогулку по Назрани.
Город охвачен агитационной лихорадкой. Интенсивность росписи стен именами кандидатов и предвыборными лозунгами делает Назрань похожей на большую выставку живописи. Плакаты с парадными портретами кандидатов и их лозунгами наклеиваются на задние стекла легковых автомобилей.
Город по уши в весенней грязи, и на фоне обшарпанных домов яркие краски на дорогой глянцевой бумаге плакатов смотрятся неестественно. Впрочем, рекламы действующего президента мало. Преобладает рекламная продукция двух его основных конкурентов: Иссы Костоева и Мухарбека Аушева.
Нефтяной генерал
Мухарбек Аушев, депутат Государственной думы от Ингушетии, а в прошлом — вице-президент компании ЛУКОЙЛ, получил в Назрани прозвище "ингушский Жириновский".
Его предвыборная кампания построена на критике режима действующего президента. Речь энергичная, жестикуляция правильная. Говорит короткими доступными фразами:
— Я дам Ингушетии рабочие места! Я дам вам ясную экономическую политику! Я дам вам благоустроенное жилье!
Безупречно подготовлены и сами встречи с одобрительными выкриками из зала, и наводящие вопросы кандидату в виде записок в секретариат. Московский высокооплачиваемый профессионализм команды Мухарбека чувствовался во всем, прежде всего в деталях. Например, в прекрасных рекламных буклетах, задушевных огромных фотопортретах и стильных плакатах.
Команда Мухарбека Аушева задействовала и телевидение. Хотя на единственный ингушский канал всем кандидатам, кроме Руслана Аушева, путь заказан, выход нашелся: на Назрань вещает владикавказское телевидение. Ежедневно на осетинском телеканале "ТВ-Регион" можно было перед выборами наблюдать полуторачасовые откровения Мухарбека.
Деталь. На одной из встреч Мухарбека с избирателями я увидел несколько знакомых лиц, которые хорошо запомнил по прошлогодним выборам Александра Коржакова в Госдуму.
Отвечая на вопрос о деньгах, Мухарбек говорит:
— Все делаю на свои деньги. Можно, конечно, попросить у Вагита (Вагит Алекперов — президент ЛУКОЙЛа.— Ъ), но я держатель неплохого пакета акций ЛУКОЙЛа. И денег мне, уверяю вас, хватает. Так что у Вагита пока просить не буду.
— Зачем ЛУКОЙЛу иметь своего президента Ингушетии?
— Я рассматривал варианты сотрудничества республики с нашей корпорацией ЛУКОЙЛ. Нефтяной комплекс Ингушетии надо включать в систему южного отделения компании.
Ингушский нефтяной комплекс: действующее месторождение может давать в год нефти на $100-150 млн, есть работающий нефтеперерабатывающий комплекс, а также небольшой кусок трубы Баку--Новороссийск.
Московский следователь
Начальник международно-правового управления Генеральной прокуратуры России Исса Костоев (вошедший в историю как человек, раскрывший дело ростовского маньяка Чикатило) не стал заваливать Назрань высококачественной печатной продукцией. Лишь издаваемая им на плохонькой бумаге газета "Правозащита" моментально расходилась среди бедного населения. В его штабе нет компьютеров. Он не слишком настаивал на своих выступлениях по местному телевидению. Но накануне выборов по ОРТ был показан часовой документальный фильм о Костоеве, а "Независимая газета" написала подряд про него несколько статей, в которых он представал главным претендентом на выборах.
С Иссой Костоевым я встретился у него дома. В большом зале, с потолком в орнаментах, со встроенными в стену зеркалами, меня пригласили за стол. Налили. Я убрал диктофон, предполагая, что беседа будет конфиденциальной.
— Включай, а то потом неправильно процитируешь,— остановил меня Костоев.
Меня интересовали московские политики и должностные фигуры, которые стояли за Костоевым.
— Назову одного. Скуратов мне сказал: Исса, если тебя зовет народ, надо идти к народу... Меня и другие поддержали, но их имен я называть не буду.
Догадаться, кто эти "другие", совсем нетрудно. Во-первых, Исса дал подсказку, подчеркнув общность круга поддерживающих его людей. Во-вторых, Руслан Аушев заявил мне, что за Костоевым стоят Скуратов и Куликов.
Интерес Скуратова и "других" к выборам в Ингушетии, точнее к смене президента, объяснить не так сложно. В январе Аушев заявил о намерении добиться конституционным путем принятия поправок в договор о разграничении полномочий между Москвой и Назранью. В случае успеха глава Ингушетии получил бы право самостоятельно назначать руководителей МВД, прокуратуры и судей республики. Эту идею Аушев задумал подкрепить референдумом, назначенным на один день с выборами президента, то есть на 1 марта.
Эта акция угрожала ведомствам Скуратова и Куликова — она могла вызвать волну аналогичных референдумов в других, более мощных регионах, например в Татарии или уральских областях.
Если использовать демократический механизм выборов для того, чтобы убрать Аушева, то Исса Костоев подходит силовикам по всем параметрам.
Предварительные итоги
К началу февраля положение действующего президента, несмотря на кажущийся незыблемым авторитет в республике, было почти угрожающим. Независимый социологический опрос показал: рейтинг Руслана Аушева к концу февраля упал на 15% и составил 55%; напротив, шансы Иссы Костоева на победу возросли до 41%, а Мухарбека Аушева — в полтора раза.
Почувствовав угрозу лишиться президентского кресла, Аушев пошел навстречу Кремлю. Он выступает с инициативой проведения встречи со старейшинами Кавказа — идея очень понравилась Ельцину. Проводит успешные переговоры с новым осетинским президентом Дзасоховым о проблеме Пригородного района.
Наконец, Аушев решается на беспрецедентный шаг. 23 февраля, День скорби ингушского народа, он впервые за последние годы провел не в Назрани. А в кабинетах и приемных Ельцина и Черномырдина. Где и получил их благословение на президентский пост.
По возвращении в Назрань Аушев замалчивает вопрос о референдуме. Возможно, из-за этого он потерял несколько тысяч голосов. Но ингушскому президенту гораздо важнее было заручиться поддержкой Ельцина.
И теперь вновь на Аушева заработал и имидж "человека реальных дел", и потертый камуфляж с генеральскими погонами, и даже гигантский баснословно дорогой джип марки Hammer, на котором за президентским шестисотым мерседесом без номеров разъезжает охрана.
...За несколько дней до голосования и Костоев, и Мухарбек Аушев как то погрустнели. И на мой традиционный вопрос отвечали совершенно одинаково:
— Мы идем до конца только затем, чтобы потом народ нас не обвинил: зачем вы сидели сложа руки!
Судя по всему, имя президента самой маленькой северокавказской республики не изменится.
ДМИТРИЙ СОЛОПОВ
--------------------------------------------------------
Руслан Аушев: не хочу быть президентом
— Вы готовы без оглядки уйти из политики?
— А почему нет? В политике ничего хорошего я за эти пять лет не заметил. Это, по сути, постоянный экзамен на глазах у своего народа. Хорошо, я проскочил (стучит три раза по столу). А завтра поскользнусь? Что тогда мои правнуки будут говорить? Понимаешь? А я же хочу и войти в историю и выйти. Без последствий. У меня есть свои человеческие дела и проблемы. Я пришел в политику случайно. А политика в Российской Федерации такая... очень грязная! Быть сегодня президентом на Кавказе — это тяжелейший труд!
— А вы доверяете Москве?
— Я доверяю себе.
— Как вы оцениваете своих основных соперников на выборах?
— Мухарбек Аушев — когда-то на моей фамилии в ЛУКОЙЛ въехал. Заработал денег, захотелось власти. И вот его понесло. Человек потерял ориентиры и ощущение земли под ногами. Не все деньгами можно решить. Не все купить.
А за Иссой Костоевым стоят генеральный прокурор Юрий Скуратов и министр внутренних дел Анатолий Куликов. И эти двое — это партия войны. Скуратову и Куликову я здесь неудобен. Они этого не скрывают. Хотя не понимают, что, если Ингушетия качнется, Кавказ качнется однозначно. Ингушетия — монолит, который скрепляет Кавказ. Легко управляемая. Быстрая и мобильная. Если бы ее втянули в чеченскую войну в 1994 году, следом запылала бы Северная Осетия. Кабарда запылала бы. Так что я знаю, какую роль занимает Ингушетия на Кавказе. Поэтому я знаю свою роль на Кавказе.
— Понимая все это, вы все же до последнего момента не хотели участвовать в выборах?
— Если бы я был президентом Чувашии — другое дело. Там такой потенциал! А здесь что? Куча беженцев, никакой инфраструктуры, недавно закончилась война. Человек хочет быть свободным, у человека другие интересы. А мой кабинет — это тюрьма. Свободы — ноль. Для меня будет большое облегчение, если меня не изберут.