Возвращение из тлена

В Коломенском появился новый храм — давно забытый, да недавно открытый

Константин Михайлов

На самом деле церкви Великомученика Георгия 325 лет. Храм переехал в столицу из глухих лесов архангельского Севера. В последний раз такое событие случалось в Москве больше полувека назад, в 1959 году.

Маршрутом Ломоносова

В 1959-м, когда в Коломенское перевезли из зоны затопления в Иркутской области деревянную крепостную башню Братского острога, ваш покорный слуга еще не родился. Еще полвека ждать следующего раза — есть риск не дождаться. Поэтому я поспешил в Коломенское на свидание с новоселом.

Храм XVII века рос на глазах. Его темный сруб из неохватных сосновых бревен уже возвышался на небольшой огороженной стройплощадке в музейной зоне, посвященной памятникам деревянного русского зодчества. Три новенькие с виду главы храма ожидали своей очереди в углу стройплощадки. Отдельно от церкви стояло пока что высокое крыльцо. На каждом старом бревне виднелась аккуратная металлическая бирочка с указанием венца и расположения бревна на исторической родине Георгиевского храма, чтобы не ошибиться при сборке. А у подножия этого огромного деревянного конструктора рабочие тесали и шлифовали бревна. Как выяснилось, топорами и теслами, весьма близкими к орудиям русских плотников XVII века. Идиллию нарушал разве что строительный кран.

Я поднялся внутрь храмового сруба. Большой, без иконостаса, он выглядел пустовато. Но к началу августа, когда церковь планируют показывать гостям Коломенского, здесь появится экспозиция, посвященная и истории жизни храма в архангельских пределах, и истории его переезда в Москву.

Георгиевский храм из села Семеновского Верхне-Тоемского района прошествовал в Москву зимой 2008 года маршрутом своего земляка Михаила Ломоносова — по большой столбовой дороге с архангельского Севера. Правда, Ломоносов шел в Москву людей посмотреть, а Георгиевский храм, получается,— себя показать. Он станет экспонатом Коломенского музея-заповедника, пополнив коллекцию уникальных деревянных построек, начало которой положил еще легендарный советский реставратор Петр Барановский. Давно ставшие привычной частью коломенского ландшафта башни Николо-Корельского монастыря, Сумского (восстановлена в 2008 году) и Братского острогов, дом Петра Великого из Новодвинской крепости перевезены сюда по инициативе Барановского еще в 1930-1950-е годы. Привозили их, конечно, не из одного желания доставить радость московским туристам — на месте древним памятникам грозила гибель.

Собственно, по этой же причине оказался в Москве и Георгиевский храм.

Из другой жизни

Реставрационные хартии неодобрительно относятся к перемещению исторических памятников, делая исключение только ради тех случаев, когда иначе их не сохранить. В безлюдных лесах пустая Георгиевская церковь была бы обречена.

— Когда мы ее разбирали, в Семеновском бабульки говорили: жалко, 300 лет она тут стоит, всю жизнь мы ее помним. А потом: правильно, вы Москва, вы богатые, сохраните ее,— рассказывает Олег Ягунов, начальник отдела реставрации музея-заповедника "Коломенское".— Сохранить этот храм на месте практически невозможно. Мимо лесовозы проезжают, иногда отрывают доски, когда застрянут... Дорог там нет, некому ни церковью любоваться, ни спасать ее.

Там один подъемный кран на три деревни, один крановщик. А в селе Семеновское — около 50 заброшенных домов. Работы нет, на делянку глава семейства ходит поработать за 10-12 километров... Живет, например, семья — муж, жена, дочь. Как-то спрашиваем: а где дочь, что не видно? Ушла на дискотеку. За 80 километров пешком. Через две недели должна вернуться. И действительно, через две недели вернулась, потанцевала.

"Первооткрывателем" Георгиевского храма был художник Иван Глазунов, сын художника Ильи Глазунова. Путешествуя по Северу, он наткнулся в 2003 году на деревянную церковь в лесу и заподозрил древность и художественную ценность. Интуиция не подвела художника, который, кстати, работает над эскизами интерьеров дворца Алексея Михайловича в том же Коломенском. Сначала Глазунов обратился к местным властям, но у тех не нашлось средств. Провинциальные музеи деревянного зодчества также не решались взяться за такой сложный объект. В конце концов, Иван Глазунов заинтересовал своим открытием музей в Коломенском. Оттуда обратились в Центральные научно-реставрационные проектные мастерские.

Лесное сокровище

— У меня не было уверенности, что это XVII век, по ксероксам с фотографий трудно что-то разобрать,— вспоминает Игорь Шургин, один из лучших отечественных реставраторов и специалистов по деревянному зодчеству, а ныне управляющий фонда "Поддержка памятников деревянного зодчества". Шургин же и курировал проект перевозки храма в Москву.— Вообще-то этот храм упоминался еще в дореволюционной "Истории русского искусства" И. Э. Грабаря с датой 1685 год, но в списках памятников, составленных в советское время, значилось: "Георгиевская церковь конца XIX в., деревянная, бесхозная, не используемая". Но на месте сомнения сразу отпали. Честно говоря, я никак не ожидал, что, объездив наш Север вдоль и поперек, можно найти XVII век, никому не известный.

— В первый раз мы ездили в 2003 году,— продолжает Шургин,— 30 километров на машине от Верхней Тоймы, а потом 7-9 километров пешком по гати, настеленной через болото. Дошли. А когда летом 2007 года выезжали на обмеры, гать уже была разбита лесовозами, дорога стала непроходимой — прыгали с бревна на бревно, черпали воду сапогами. Из "экспедиции" до места дошли два человека. Потом арендовали на месте машину на гусеничном ходу.

— Это объект, уникальный по сохранности,— уверен Олег Ягунов.— Сохранились даже фрагменты подлинных росписей, я такого не видал, хотя каждый год на Север езжу. Берестяные прослойки между бревнами блестели, как будто только что положены, а им ведь 300 лет.

— Когда перед разборкой храма со сруба сняли позднюю наружную обшивку,— говорит Игорь Шургин,— открылись уникальные детали, о существовании которых никому прежде не было известно и в сохранность которых с трудом верилось. Например, подзор из широких досок, прибитых к четверику храма, с надписью об освящении его в 1688 году, сделанной в XVII веке. Такая надпись известна была только на одном храме в Карелии, но там она не древняя, а копия XIX века, а здесь, получается, уникум. А еще выше, на последнем венце верхнего четверика, показались доски подзора с росписью "травами"! И расцветка первоначальная сохранилась. Словом, сокровище.

Трудности перевоза

Вывозили храм из леса в конце февраля 2008 года, когда не было заносов и можно было проложить "зимник" по льду Северной Двины. На местных машинах перевозили через Двину, а потом перегружали на московские лесовозы. Вся операция заняла около месяца. Средства на переезд памятника архитектуры выделило столичное правительство.

— Мы рассматриваем Георгиевский храм в первую очередь как уникальный музейный экспонат,— рассказывает Олег Ягунов.— Поэтому и экспозиция в нем будет посвящена его истории и особенностям его архитектуры. Но это не исключает и проведения здесь церковных служб, например в день святого Георгия.

Доля новой древесины в Георгиевской церкви — около 30 процентов, реставрационная теория это позволяет. Заменены шесть нижних венцов, которые, по словам Олега Ягунова, полностью сгнили, а остальные замены в срубе "точечные". Главы тоже новые — старые плохо сохранились. В реставрации Георгиевской церкви участвовали лучшие российские мастера — главы, например, в готовом виде привезли из Кириллова, крыльцо — из Архангельска.

...Только осиротевшее церковное место в архангельском лесу будет напоминать нам всем, что в 1685 году там была живая Россия, а в 2010-м — зона, из которой можно вывозить экспонаты для столичных музеев.