Два с половиной года назад бывший полковник СВР Сергей Третьяков (на фото), предатель, которого сегодня обвиняют в сдаче работавших в США нелегалов, дал интервью "Огоньку". Поводом был выход книги о бывшем полковнике — "Товарищ Ж". Он вел ежедневную сверхзасекреченную переписку с Москвой и лично руководил большинством проводимых в городе операций. Важность унесенной им информации (5 тысяч конфиденциальных депеш и более 100 засекреченных докладов сотрудников СВР) можно было бы оспаривать, если бы не косвенные свидетельства ее ценности. По словам Пита Эрли, автора книги "Товарищ Ж", "дом, в котором Третьяков сегодня живет, и машины, на которых он ездит, лучшее доказательство того, во сколько американское правительство оценило его услуги". Вот отрывок из того интервью, которое взял Василий Арканов.
— Я самый высокопоставленный офицер разведки, который когда-либо... Замы резидента из Нью-Йорка еще не уходили. Поэтому если после Эймса и Хансена расстреляли — сколько там? — двенадцать человек, то в общем-то я прекрасно понимаю, что меня могло бы ожидать. Поэтому здесь речь не о моей личной безопасности.
— О чем тогда?
— Пускай коллеги из контрразведки поломают себе голову, почему успешный человек с хорошей карьерой, не имевший никаких материальных проблем, решил от всего этого отказаться.
— Вас не пугает пример с Литвиненко?
— Нет. Я не Литвиненко. Если со мной что-то случится, Россию исключат из цивилизованного сообщества.
— Эта книга для того, чтобы оправдать ваш поступок?
— Я не пытаюсь оправдываться. Я говорю то, что есть. Потому что когда работаешь в разведке, ты знаешь о людях, которые руководят страной, несколько больше, чем люди, которые не работают в разведке. И вот это чувство аллергической реакции, оно накапливалось так долго, что результат таков, что я здесь, а не там.
— Вы не жалели о сделанном шаге?
— Нет. Ни пяти минут. Ни я, ни моя семья.
— А мог ли Сергей Третьяков 30-летней давности понять поступок Сергея Третьякова сегодня?
— Нет. Абсолютно нет. Я был, ну, как мне кажется, такой человек с плаката. Тогда рисовали, знаете: бравый солдат с автоматом. И я аплодировал вместе со всем залом, когда Крючков объявлял: "Предатель такой-то расстрелян". Испытывал чувство жалости к расстрелянному как к человеку, но считал, что все правильно. Тогда мне было 30 лет, а сейчас 51 год.
— В книге написано, что сейчас вы "живете с дохода от инвестиций". То есть работать не приходится. Чем занимаетесь?
— Книжку вот написал. Телевизор смотрю. В рестораны хожу.
— А общаетесь с кем?
— Все мои друзья — американцы.